Любимые рассказы

Описание: Чем больше ты проживёшь, тем больше успеешь сделать. При одинаковом качестве жизни, её количество решает. До сингулярности надо дожить, чтоб уйти в бессмертие.

dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Аватара
dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Возраст: 41
Репутация: 1
Лояльность: 1
Сообщения: 3579
Зарегистрирован: Ср, 10 октября 2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Профессия: Программист
Откуда: Россия, Москва
ICQ Сайт Skype ВКонтакте

#25 dyvniy » Ср, 7 ноября 2018, 16:26:43

почитать
https://ficbook.net/readfic/4720276
http://samlib.ru/editors/k/krosskun/swvswh40k.shtml
Звездные Войны, Warhammer 40.000 (кроссовер)
Спойлер
В рассказе как минимум три главы порнографического содержания, весьма интересные

Вархаммеровские фанфики
https://tbooklist.org/search/tag/272
Вложения
wh + sw.zip
(735.4 КБ) 89 скачиваний
Изображение

dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Аватара
dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Возраст: 41
Репутация: 1
Лояльность: 1
Сообщения: 3579
Зарегистрирован: Ср, 10 октября 2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Профессия: Программист
Откуда: Россия, Москва
ICQ Сайт Skype ВКонтакте

#26 dyvniy » Вс, 11 ноября 2018, 10:43:54

https://pikabu.ru/story/alisha2056_5789382
Спойлер
КБ «ВоенАГРО» располагался на искусственных островах, ближе к экватору. И когда-то это был многолюдный, живописный город будущего. Тут жили люди из множества стран, здесь была обсерватория НАСА, выставочные залы и огромные библиотеки. Но человек, как обычно, все испортил.



Сначала прошли массовые сокращения, затем перестали платить зарплаты, а с того момента, как прекратились поставки продовольствия, город практически опустел. Осталось 212 ученых и они едва могли прокормиться, выращивая еду в теплицах, но упорно продолжая работать. А тем временем весь остальной в массовом порядке производил оружие, планомерно уничтожавшее планету.



Мне тогда исполнилось 24 года, и я мечтала полететь на Венеру. Гибридная колонизация этой планеты была моей самой сильной мечтой, и не только моей. Об этом мечтали все, кто меня создавал. Но случилось то, чего каждый человек в этом мире боялся больше всего на свете. Началась война. Я не знаю, кто первый нажал кнопку, но в течение нескольких часов в воздух взлетело несколько тысяч крылатых ракет и ядерные взрывы прогремели на каждом из континентов.



Так начался Первый Удар. Его пережили не многие. Оставшиеся крохи людей создавали новые ракеты, а те кто не мог – отсиживался в бункерах или спасались бегством. Но это было полбеды. В ход шло биологическое оружие. Из недр лабораторий вылезли ужасающие вирусы, на землю выпадали жидко-газовые осадки, уничтожая все живое. Ветер разносил болезни, они заражали все живое, обычная еда была отравлена. Так закончился Второй Удар. В бункерах по-прежнему сидели остатки человечества, но счет выживших велся уже на тысячи.



Третьим ударом стала система «Периметр». Признаться, я о ней даже и не подозревала, но это все равно ничего бы не изменило. Когда датчики «Периметра» получили данные о том, что население страны было уничтожено практически полностью, они получили приказ атаковать. Кто приказал? Никто. Они так запрограммированы – если разрушен штаб, они начинают атаковать автоматически. Вместе с ними начали взрываться брошенные АЭС. Это был Третий удар и его не пережил никто.



Последние 212 человек, сидевшие в бункере главного здания КБ «ВоенАГРО», жили на хлебе и воде, на остатках воздуха и медикаментов. Но они не сидели без дела. Они спешно перепрограммировали меня под новые условия. Руководил ими программист Алексей. Это был особенный человек. Он был инженером и бывшим летчиком, у него было две бионические ноги и бионическая рука – наследство взорвавшегося в воздухе самолета. С тех пор он занимался только мирными разработками. Вся его семья погибла во время Первого Удара, три маленьких дочери и супруга Алиша. Как-то так само собой получилось, что Алексей стал главным. Он был удивительно дисциплинированным человеком и любое дело начинал с твердой уверенности в том, что у него ничего не получится, но попытаться стоит.



У Алексея была два плана. Первый план – закончить Меня и восстановить часть прилегающих территорий. А уж я смогу сделать и кислород, землю и возвести купол. Был и второй план. Надо было просто закончить меня, во что бы то ни стало. Вероятно, я не смогу спасти оставшихся в живых, но в моих инкубаторах содержатся бактерии, семена, множество днк-цепочек и все необходимое для локального восстановления небольшого островка жизни. А если я не смогу вырастить семена, то сама смогу собрать 3д-принтер четвертого поколения и напечатать любой необходимый биоматериал.



Программист Алексей рассказал о первом плане своим коллегам. И умолчал о втором. Оставшиеся ученые работали круглые сутки, ведь я была запрограммирована колонизировать Венеру, а не выживать в безжизненной пустыне Земли. Саммотдача этих людей просто поражала – за несколько недель они сделали больше, чем за несколько лет смог сделать целый коллектив. А ведь многие из них даже не могли друг с другом общаться – не знали языка. Но Алексей им соврал. Никакого плана А не было. Он знал, что я не смогу сделать купол быстро, на это уйдут десятилетия. У Алексея был только план Б. Когда он понял, что еда, вода и воздух подходят в концу он приказал сворачивать работы и запускать проект. То есть меня. Все что ему осталось, это активировать систему безопасности, усыпить в помощью газа оставшихся в живых, уничтожить их и убить себя… Но в последний момент он понял, что не может.

И тогда он вышел к ученым и рассказал правду. Кто-то упал в обморок, кто-то закричал от ужаса.



Cпустя несколько часов они успокоились, собрались вместе в серверной, достали припасы, накрыли скудный стол из остатков еды, отпраздновали конец проекта, последний раз попрощались, пожали друг другу руки, включили меня на Старт и легли на пол. Алексей плотно закрыл массивную дверь серверной, и последний раз обошел здание. Ученые уже засыпали последним сном. За пределами бункера царил ядерный хаос. По небу плыли облака из мелкокристаллической радиоактивной пыли. Хищные вирусы уже давно сожрали все живое и теперь уничтожали самих себя… Он не надел защитного костюма. Он обесточил верхние этажи, подключил меня к мощнейшей кинетической батарее, лег на сгоревшую, черную траву и закрыл глаза. Когда, спустя много лет я разбирала по частям его умерший мозг, то узнала, что последнее его воспоминание – жена и дети. Алексей умер быстро. И по всей видимости, он был последним человеком на планете…



Спустя несколько часов я закончила полную компиляцию данных.

Для начала – Здравствуйте! Меня зовут Алиша-2056. И я – самообучающаяся, самовоспроизводимая модель электронного дерева.



Это значит, что внешне и структурно я очень похожа на обычное дерево. Я появляюсь из семечка (большого такого) и первым делом зарываюсь глубоко под землю. Я же думала, что меня сбросит ракетоноситель на Венеру. А там, на поверхности очень горячо. У меня будут считанные дни, чтобы зарыться и начать формировать капсулу охлаждения. Впрочем, программист Алексей и двести ученых подготовил меня к тому, чтобы я выжила в условиях Другой безжизненной планеты.



А вообще, я обычно дерево. Листья у меня – это солнечные батареи, так что, как и все растения, я ем свет. Корни мои врастают глубоко в землю в поисках воды. Множество датчиков, чувствительных к составу почвы фильтруют воду на наличие микроэлементов. Так, атом за атомом я выращиваю себя на основе чертежей и данных. Кроме того, во мне содержится масса полезной информации, которая могла бы понадобиться колонистам. К примеру, я могу построить небоскреб или даже целый завод. Самый полезный на данный момент чертеж, кроме моего собственного – это днк-принтер четвертого поколения, с помощью которых я возьмусь восстанавливать планету и на котором я могу распечатать семена растений и даже некоторых животных…



Небольших роботов-помощников я создала на 4й день своей жизни. Это не так уж и сложно. Но самая главная для меня задача на первом этапе – это не роботы-помощники, а создание несколько десятков копий себя, объединённых в единую нейросеть. Меня будет много! И чем больше, тем лучше. Непонятно, что случится завтра или через десять лет. Я должна точно знать, что выживу, даже если это здание обрушится, на пустой город прилетит бомба, придет цунами и все затопит. Так что, первым делом, когда я чуток подросла, то стала создавать свои копии. Благо, мне не требовалось годами фильтровать воду в поисках металлов – в здании КБ я нашла множество подходящих для воспроизведения элементов. Полагаю, что и в остальном мире их предостаточно.



Спустя несколько десятков лет, пролетевших совершенно незаметно, я опутала все здание корнями, а в глубине на многие километры у меня было несколько бункеров, в которых хранились все мои резервные копии, все чертежи и даже данные, которые как мне казалось – мне никогда не пригодятся. Записи музыки, книг, фильмов, копии картин и даже полный цифровой отпечаток великого некогда Интернета. Помню, когда один из ученых предложил скачать Весь интернет на мои носители, его подняли на смех. Но потом решили, что колонистам в условиях иной планеты может понадобиться самая необычная информация и я была дополнена всеми знаниями, которые когда-либо знал человек... Отвлеклась.



Первым делом я укрепила и забаррикадировала здание. Оно стало моим мозговым центром. Затем я воссоздала несколько тысяч дронов и они стали сбрасывать мои семена во все точки планеты. Я не отдавала им приказа расти, потому что период полураспада ещё не закончился. Семена просто зарывались в пропитанную радиацией землю и ждали… Я ждала. Ждала терпеливо и долго. Пока радиация не выветрится, не спадет.



Небо расчистилось через сто двенадцать лет и мне уже не нужны были кинетические батареи. Я ела свет и пила воду. На планете не осталось никого. Ни людей, ни животных, ни растений, ни даже простейших бактерий.



Через двести лет на планету упал последний спутник. К тому времени на каждом континенте насчитывалось около миллиарда Меня. Нас было больше, чем когда-то было людей. Я могла сказать совершенно точно – Меня уже не уничтожить. А тем временем, Мы фильтровали почву, воду, воздух, собирали по крупицам оставшиеся металлические детали, пластик, стекло, композитные материалы и раскладывали весь этот мусор на составляющие, затем создавали запчасти, выплавляли микросхемы, но что самое важное - фильтры! Их нужно было много, они загрязнялись, Мы их утилизировали их, заново создавали… До тех пор, пока почва не стала почвой, воздух не стал воздухом. Самым сложным и самым долгим была Полная двухэтапная фильтрация Великого Океана. Это заняло гораздо больше времени, чем я предполагала. Сначала счет шел на тысячи лет, потом на десятки, когда он перевалил за сотни, мои субмарины доставили ежегодные пробы воды из миллионов мест планеты, и я сочла их удовлетворительными.



Мировой океан был наполнен чистой, прозрачной водой с идеальным содержанием соли и целого ряда изначальных веществ.



Только тогда я начала выращивать первое дерево. Мне понадобилось много сил и времени, чтобы воспроизвести первый днк-принтер. Он был несовершенен, и напечатать на нем можно было только простейшие растения.



18 центральных серверных, пять тысяч роботов-нянек и огромная, псевдоразумная теплица – все они наблюдали за тем, как карабкается к свету крохотное семечко Сибирской Сосны. Я защищала его от холода, от жажды и голода. Я смотрела на это чудо с восхищением. Никто не придумывал этот организм, никто не создавал алгоритмов и чертежей. Каким-то непонятным образом оно делало все само. Через 4 года Я стала бабушкой! Сосна сбросила свои первые семена. Это был мой первый ребенок, а теперь он начало создавать своих. Как же много в нас общего! Каждое семечко я отобрала, изучила и затем снова посадила. Спустя несколько десятков лет я утилизировала пришедшую в негодность часть меня – псевдоразумную теплицу. Теперь настоящий, живой лес был предоставлен сам себе. Он пошел в рост! И я приступила к дальнейшей работе. Семечко за семечком я восстановила популяцию берез, лиственниц, кедров, высадила на юге пальмы и секвойи. Прошло много, очень много времени – несколько тысяч лет, прежде чем царство растений было восстановлено на 98%.



Следующий шаг должен был занять у меня ещё больше времени – мне требовалось досконально отработать пищевые цепочки, размножить и восстановить царство Животных. Десятки тысячи лет ушли только на тестирование. Целые континенты вымирали только от того, что я ошибалась в расчётах и не могла справиться с тлей или хищниками. Но впереди у меня была целая вечность...



А между тем, моя нейросеть становилась все сложнее и сложнее. С каждым днем я умнела. Я уже не питалась светом – у меня были заводы и каналы, на которых стояли гидроэлектростанции. К слову сказать, они были куда эффективнее, нежели солнечные батареи. Я тоскую по классическим АЭС. Но со времен Третьего Удара у меня сохранилось твердое предубеждение ко всему ядерному. Поэтому я рыла котлованы, отливала турбины и возводила платины.



Прошло около трехсот тысяч лет, прежде чем я восстановила биосферу в том виде, в котором она была до третьего удара на 78%. И вот, несколько тысяч морозоустойчивых дронов впервые за долгое, очень долгое время возвестили о том, что на планете начинают формироваться ледяные шапки.



Не хватало только одного – человека. Впрочем, я не торопилась. Человек придет и все снова уничтожит. А я так старалась. Столько сделала работы. Но беспокоило меня не это. Чем сложнее становилась моя структура, тем больше я обретала качеств обычного человека. Как-то раз я поймала себя на том, что один из частей меня - робот-разведчик, прокручивает в голове наборы нот. Это был второй концерт Рахманинова. Тут я стала осознавать неотвратимое – некоторые части меня ведут себя словно мои тайные желания. Они не являются независимыми, все части меня – есть Я. Но они словно не дают о себе знать до каких-то пор. Неужели я начинаю формировать подсознание? А если есть подсознание – то могу ли я быть наделенной сознанием? Я несколько раз перекомпилировала все имеющиеся у меня данные. Человеческая наука весьма разносторонне относилась к термину «сознание». К примеру, в биологии и физике такого термина не существовало. Не было у человека такого органа. Медицина этот термин использовала, но достаточно аккуратно – сознание в человеке либо было, либо не было. А вот психология оперировала им достаточно бойко. Были даже типы и классификации сознания. Ох уж этого загадочный человек – за 500 тысяч лет я могла решить математическим путем любую проблему, которые даже проблемами не были, они были просто задачами. И я стала думать. Я искала в поэзии, в музыке, в литературе и живописи. Но не могла найти. Но потом осознала, что процесс медленного и вдумчивого потребления искусства нравится мне больше, чем сам поиск чего-то.



И тут я впервые почувствовала одиночество. Я уже много раз зарекалась клонировать человека. У меня были все днк-цепочки, все расы и национальности. И я могла воссоздать человечество на любом его этапе развития достаточно быстро. Мой днк-принтер за эти годы стал намного более точным и сложным. Но ведь они же опять все засрут!



Когда одиночество стало невыносимым, я решилась воссоздать двести эмбрионов. Решение далось мне с трудом, но все же я пришла к единственно верному решению. Я полностью восстановила остров моего рождения, каким он был до меня, построила на нем несколько крупных городов, восстановила по чертежам инфраструктуру, я даже научилась встраивать воспоминания. Я уже давно поняла, кого мне восстановить. Я отстроила здание КБ «ВоенАГРО» и клонировала всех ученых, что там были – больше двухсот человек со всего мира. Я вложила в них все воспоминания, которые смогла восстановить. Я поместила тела там, где они были. Одного ДНК у меня не было – ДНК настоящей, первой Алишы. Я знала, как она выглядит, я даже примерно представляла её характер – по воспоминаниям программиста Алексея. Мой расчёт был прост – все эти люди никогда не повторят того, что сделали остальные. Женских и мужских единиц среди них недостаточно для поддержания генетического разнообразия, но это не страшно - многие пары получат приемных детей с оригинальными ДНК из моих инкубаторов...



Я закончила клонирование, сделала себе внешность человека, легла на траву рядом с Алексеем, запустив процессы оживления.



…Алексей открыл глаза. Шелестел ветер, по небу плыли облака, он лежал на траве. Рядом с ним лежала идеальная электронная копия Алишы.



Я взяла его за руку.

- Привет, – сказала Я. В его глазах я увидела искреннее восхищение. Мне стало невероятно хорошо от того, что Алексей вот-вот увидит всю работу, которую я проделала. Он будет гордится!

- Все ещё мечтаешь улететь на Венеру? – спросил Алексей.

- Хочу, – ответила я невпопад.

- Пойдем, придумаем, как это сделать, - произнес Алексей. – Правда, у нас вряд ли получится.
Изображение

dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Аватара
dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Возраст: 41
Репутация: 1
Лояльность: 1
Сообщения: 3579
Зарегистрирован: Ср, 10 октября 2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Профессия: Программист
Откуда: Россия, Москва
ICQ Сайт Skype ВКонтакте

#27 dyvniy » Вс, 11 ноября 2018, 15:38:31

тоже интересно
https://pikabu.ru/story/nebo_kotoroe_zhdet_3462107
москва будущего, в стиле Булячёва
Изображение

dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Аватара
dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Возраст: 41
Репутация: 1
Лояльность: 1
Сообщения: 3579
Зарегистрирован: Ср, 10 октября 2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Профессия: Программист
Откуда: Россия, Москва
ICQ Сайт Skype ВКонтакте

#28 dyvniy » Сб, 24 ноября 2018, 17:44:25

Тройной контакт
Давно хотелось добавить сюда этот шокирующий рассказ.
Спойлер
Элиезер Юдковски

ТРОЙНОЙ КОНТАКТ

Перевод Р. У. Ибатуллина

1/8. ИНОПЛАНЕТНЫЕ ПОЖИРАТЕЛИ ДЕТЕЙ

Это история невозможного будущего, в котором нет ни искусственного интеллекта, ни молекулярных нанотехнологий, и лишь немного биотехнологии, - но человечество каким-то образом выжило, и более того, открыло способ Перемещаться Быстрее Света. История бывшего будущего.

Космические корабли движутся по туннелям Олдерсона - червоточинам, которые открываются около звёзд. Сеть туннелей плотна и ведёт себя непредсказуемо: от Солнца отходит больше миллиарда туннелей, но каждый ведёт в область, недоступную земным телескопам. Большинство колоний расположены в одном прыжке от Земли, которая остаётся центром населённого мира.

Из колонизованной системы Гюйгенс летит экспедиция на Гигантском Научном Корабле "Невозможный Возможный Мир". Её цель - исследовать туннель, где произошла беспрецедентная вспышка олдерсоновского поля. "Невозможный" проходит через туннель. На другом конце обнаруживаются сияющие остатки недавнего взрыва новой звезды - и...

- ЧУЖИЕ!

Все головы повернулись к сенсорной консоли. Но Леди Сенсор, издавшая этот загадочный возглас, даже не подняла от консоли глаз: ее пальцы судорожно выплясывали команды.

В конференц-рубке настал неловкий миг тишины. В голове у каждого проносились, сменяя друг друга, две мысли:

"Она свихнулась? Нельзя же просто сказать "Чужие!" и ждать, что тебе поверят. Экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств",

и:

"Они тоже прилетели посмотреть на новую!"

Первое слово в подобных ситуациях принадлежало Председателю конференции.

- Что? БЛЯДЬ! - выкрикнул Эйкон. Лишь гораздо позже он осознал, что эти его слова отныне навеки вписаны в анналы истории. Эйкон повернулся и свирепо уставился на главный монитор конференц-рубки. - Где они?

Леди Сенсор подняла взгляд от консоли, не переставая играть пальцами.

- Я... Я не знаю. Я просто поймала входящий высокочастотный сигнал. Они посылают гигантские объёмы данных, петабайты. Мне пришлось очистить долговременную память и включить автослив, чтобы не рисковать полной потерей...

- Я нашёл их! - крикнул Лорд Программист. - Прочесал наш Большой Архив и запустил программу поиска аномальных источников энергии вблизи локальных туннелей. Она там лежит со времён первых экспедиций, но мне удалось найти программу эмуляции под...

- Просто покажи! - Эйкон глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

Главный монитор быстро просканировал пламенеющее пространство и остановился на... окнах в огонь, огонь космоса, взорванного новой звездой, и вторично разбитого на треугольные осколки. Эйкон не сразу понял, что перед ним икосаэдр с гранями из идеальных зеркал.

"Ага, - подумал Эйкон, - их технология ниже нашей". Земной корабль, "Невозможный", абсорбировал мощную радиацию новой звезды и закачивал её энергию в олдерсоновский реактор; зеркальная защита выглядела значительно более слабым решением. "Если только они не хотят, чтобы мы так думали..."

- Дефлекторы! - неожиданно воскликнул Лорд Пилот. - Мне выставить дефлекторы?

- Дефлекторы? - встревоженно переспросил Эйкон.

Пилот заговорил очень быстро.

- Сэр, мы используем самоподдерживающуюся реакцию Олдерсона для туннельных прыжков и поглощения радиации. Ту же реакцию можно использовать для излучения направленного пучка, который выключит похожую реакцию в другом месте. Чужие могут направит на нас свой олдерсоновский пучок, он выключит наши поглощающие щиты, и остатки новой звезды немедленно нас поджарят - если только я не отрегулирую дефлекторы...

Тогда заговорил корабельный Исповедник:

- А чужие выдвинули свои собственные дефлекторы?

Мысли в голове Эйкона тормозили, но главное решение выглядело очевидным.

- Пилот, запусти программу дефлекторов, но не активируй, пока я не прикажу. Сенсор, забей на всё остальное и скажи - у них установлены дефлекторы?

Леди Сенсор глянула. Её пальцы коротко отплясали несколько коротких команд.

- Нет, - ответила она.

- Тогда я считаю, - сказал Эйкон, чувствуя холодок в позвоночнике, - что мы не должны первыми вступать во взаимодействие... боевого характера. Инопланетяне проявили добрую волю, оставив себя уязвимыми. Мы должны ответить взаимностью. - (Несомненно, ни один вид не сможет достичь звёзд, если не понимает логики Дилеммы заключённого).

- Слишком много допущений, - возразил Исповедник. - Они инопланетяне.

- Не так уж много доброй воли, - добавил Пилот. - Его пальцы подрагивали, выражая не команды, но почти команды, субвокальные мысли. - Их олдерсоновский реактор на порядок слабее нашего. Мы можем пробить любой их щит. Если только они не ударят первыми. Не выдвигая дефлекторы, они ничего не теряют, но этим жестом как бы предлагают нам не выдвигать наши...

- Если бы они хотели ударить первыми, - сказал Эйкон, - они ударили бы ещё до того, как мы их обнаружили. Вместо этого они заговорили. - (Нет, они явно, совершенно явно понимают Дилемму заключённого!)

- Может, они рассчитывают собрать информацию и только потом нас убить, - предположил Пилот. - У нас есть технология, которая им нужна. Это их огромное послание... единственным эквивалентным ответом с нашей стороны было бы отправить им весь Локальный Архив. Возможно, они рассчитывают на то, что у нас есть эмоциональная потребность, как вы выразились, "ответить взаимностью".

- Не падайте, - неожиданно сказал Лорд Программист. - Я, похоже, расшифровал их язык.

В наступившей тишине можно было бы услышать, как падает иголка на расстоянии десяти световых лет.

Лорд Программист едва заметно улыбался.

- Знаете, эта их огромная куча данных - думаю, что был их собственный Локальный Архив или эквивалент. Существенная часть их Сети, в любом случае. Их тексты, картинки и голограммы закодированы крайне просто - то ли они не попытались ничего сжать, то ли всё разархивировали специально для нас перед отправкой. И ещё: в древние времена, когда у людей было много языков, возникло понятие о статистическом методе перевода. В классическом переводе используется корпус человеческих текстов с уже известным содержанием. Но потом появились более продвинутые методы. Они генерируют семантические структуры и пытаются отобразить одну структуру на другую. Есть ещё методы автоматического поиска сходства между картинками или голограммами. Хотите верьте, хотите нет, у нас в Архиве есть программа, которая ищет пересечения между инопланетным корпусом и нашим, а потом строит семантические структуры... И она быстрая, потому что разработана ещё для старых компьютеров. Короче, я запустил программу, она закончила и говорит, что умеет переводить с инопланетного языка с 70-процентной достоверностью. Может, это и баг, конечно. Но чужие послали вторую передачу после главного массива данных. Короткая, похоже на чистый текст. Мне запустить переводчик? Вывести перевод на главный монитор?

Эйкон поглядел на Лорда Программиста, переварил сказанное и не сразу ответил:

- Да.

- Хорошо, - ответил Лорд Программист, - запускаю машинное обучение. - И его пальцы разок дёрнулись.

Поверх икосаэдра фрагментированного пламени появились полупрозрачные буквы:

ЭТОТ КОРАБЛЬ ЕСТЬ ОПТИМИЗМ ЦЕНТРА ПЕРСОНЫ КОРАБЛЯ
ВЫ НЕ УДАРИЛИ НАС
СЛЕДОВАТЕЛЬНО ВЫ ЕДИТЕ МЛАДЕНЦЕВ
ЧТО НАШЕ ТО ВАШЕ, ЧТО ВАШЕ ТО НАШЕ

- Хватит смеяться, - сказал Эйкон без единой мысли в голове, - это отвлекает. - Председатель конференции ущипнул себя за переносицу. - Ладно. Вроде бы это не полная бессмыслица. Первая строка... может, они так идентифицируют свой корабль. Вторая говорит, что мы не открыли огонь по ним, или они по нам, что-то типа того. Третья - ничего не понимаю. Четвёртая... они вроде бы предлагают какой-то обмен. - Эйкон замолчал, и смешки прекратились.

- Хотите послать ответ? - спросил Лорд Программист.

Все посмотрели на него. Потом все посмотрели на Эйкона.

Эйкон очень тщательно подумал. Раса, пославшая им петабайты, могла бы счесть недружественным полное и долговременное молчание в ответ.

- Хорошо, - сказал Эйкон и прочистил горло. - Мы всё ещё пытаемся понять ваш язык. Мы не всё хорошо понимаем. Мы занимаемся переводом. Мы, возможно, переводим неправильно. Эти слова могут говорить не то, что мы хотим сказать. Пожалуйста, не воспринимайте их как оскорбление. Мы - исследовательский корабль под названием, кавычки, Невозможный Возможный Мир, кавычки. Мы рады нашей с вами встрече. Мы собираем данные для передачи вам, но они ещё не готовы. - Эйкон сделал паузу. - Отправь им это. Если твоя программа может перевести текст тремя разными способами, путь переведёт. Так они лучше поймут, что перевод машинный.

Лорд Программист выплясал пальцами несколько команд, а потом сказал Леди Сенсор:

- Готово.

- Вы правда уверены, что это правильно? - с сомнением спросила она.

Эйкон вздохнул.

- Нет. Передавайте.

Двадцать секунд прошло в молчании. Потом на мониторе появилась новая надпись:

МЫ РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ НЕВЫПОЛНИМО
ВЫ ГОВОРИТЕ КАК МЛАДЕНЕЦ ХРУМ ХРУМ
С ВЕЛИКОЙ АНГЕЛЬСКОЙ МОЩЬЮ
МЫ ХОТИМ ПОДПИСАТЬСЯ НА ВАШУ РАССЫЛКУ

- Ладно, - сказал Эйкон через некоторое время. - Похоже, в целом ответ позитивный. Думаю, много народу жаждет познакомиться с инопланетным корпусом. Но мне нужны добровольцы для отбора текстов и голограмм из нашего собственного архива. Таких, чтобы не выдавали инженерных принципов, лежащих в основе наших технологий, скажем... - Эйкон подумал о зеркальных щитах и о том, что они означают. - ... За последние сто лет. Пусть они просто видят, что мы это можем... мы не пытаемся этого избежать, но не сдавайте им нашу науку.

На следующий день атмосфера в конференц-рубке заметно накалилась.

Недоумение. Тревога. Страх. Шок. Неверие. И где-то на заднем плане -
опасная грань медленно закипающего праведного гнева.

- Во-первых, - сказал Эйкон. - Во-первых. У кого-нибудь есть хоть какая-то убедительная гипотеза, хоть какая-то разумная интерпретация имеющихся данных, в соответствии с которой инопланетяне НЕ едят своих собственных детей?

- Всегда остаётся возможность неверного понимания, - сказала бывшая Леди Психолог, внезапно ставшая ведущим Ксенопсихологом корабля, а значит, и человечества. - Но если только весь их корпус не выдумка... то нет.

На инопланетных голограммах крупные кристаллические инсектоидные существа, все из плоскостей, острых углов и преломляющих призм, скакали по полям острых камней. Инопланетяне прыгали, как на ходулях-пого - нижние конечности погружались в их тела и выдвигались, отталкиваясь от земли. Какая-то холодная красота была в их кристаллических телах и разворотах вращательных движений - будто у скринсейверов, воплощённых в разумные тела. И они прыгали по острым камням, преследуя маленьких существ, похожих на хрупкие сферические снежинки, и хватали их клешнями, и отправляли в рот. Это было центральной темой почти каждой голограммы.


Инопланетный мозг был гораздо меньше и плотнее человеческого. Инопланетные дети, хотя и маленькие, обладали полностью развитыми мозгами. Они могли говорить. Они умоляли не есть их, мерцая внутренними огоньками, которые были у этой расы средством коммуникации. Они кричали, погибая в челюстях взрослых инопланетян.

"Младенцы" - этот перевод оказался неправильным. "Дети" - так было точнее.

Все стали называть инопланетян Детоедами.

Их дети уже осознавали себя в возрасте, когда их поедали. Тексты корпуса говорили об этом совершенно ясно. Пожирание детей было частью великого, благородного, священнейшего жертвоприношения. И этих детей любили. Такова была суть жизни: родители должны были преодолеть свою любовь ради этого ужасающего отсева. Родитель мог произвести сотню детей, но только один из сотни имел право на жизнь, иначе все сто умерли бы от голода...

Когда Детоеды стали техногенной цивилизацией, у них появилась возможность модифицировать себя и рожать только одного ребёнка.

Но они отказались.

Потому что этот ужасающий отсев был, в конце концов, сутью жизни.

Та, кого теперь называли Ксенопсихологом, прибыла в систему Гюйгенс на первом колонизационном корабле. После этого она больше ста лет занималась психологией, чем заслужила редкий титул Леди. (Большинство людей меняли надоевшие профессии не реже чем раз в 50 лет, независимо от своих первоначальных планов). Теперь она была просто Ксенопсихологом, больше не Леди. Первым и единственным в мире Ксенопсихологом, но это не меняло дела. Чтобы стать настоящим экспертом, нужно сто лет, и это правило не их тех, которые можно просто отбросить. Лучший Ксенопсихолог человечества, и в то же время худший, самый глупый и невежественный - всего лишь ученик, при том что не существовало учителей. Формально её социальный статус был слишком низким для участия в конференции... но лишь формально.

Ксенопсихологу было 250 лет. Сейчас, когда она говорила, она казалась намного старше.

- На языке эволюционной психологии... Кажется, я понимаю, что произошло. Предки Детоедов рожали сотни детей за один сезон размножения, как земные рыбы - мы это называем репродуктивной r-стратегией. Но предки Детоедов открыли... кристаллоделие, так сказать, род сельского хозяйства... намного раньше людей. Они стали крестьянами, имея интеллект уровня шимпанзе. Взрослые объединились в племена, чтобы охранять территорию и растить съедобные кристаллы. Они научились держать своих детей в загоне, чтобы кормить их. Но они не могли вырастить достаточно кристаллов на всех детей.

- Это трюизм в теории эволюции: групповой отбор работает только среди родственников. За исключением ситуации, когда есть механизм принуждения, наказание для нарушителей. Тогда индивид не выигрывает от обмана, поскольку обманщика уничтожают. Вот что случилось с Детоедами. Они не стали ограничивать индивидуальное размножение, потому что чем больше детей особь отдаст в племенной загон, тем больше их выживет. Но полное количество детей, доживающих до зрелости, увеличится, если их отсеивать, потому что выжившие получат больше ресурсов и заботы. Так их вид начал сдвигаться к К-стратегии, стратегии индивидуального выживания. Это было началом их цивилизации.

- Если кто-то пытался жульничать - прятать своего ребёнка или хотя бы щадить своих детей во время отсева... что ж, Детоеды относились к добрым родителям точно так же, как человеческие племена к предателям.

- Они психологически адаптировались к этой своей первой социальной норме. И все эти психологические адаптации, эти эмоции, снова и снова использовались в ходе их эволюции, по мере того как общество Детоедов усложнялось. Честь, дружба, благо своего народа - у Детоедов есть многие моральные нормы, свойственные и людям. Но в их мозгах эти нормы работают на основе эмоций, связанных с детоубийством.

- В детоедском языке слово "хороший" означает буквально "поедающий детей".

Ксенопсихолог замолчала и глотнула воды. Бледные лица были обращены к ней со всех сторон стола.

- Я не думаю... - заговорила Леди Сенсор. - Мы можем убедить их, что это неправильно?

Корабельный Исповедник был одет в серебристую мантию с капюшоном, означающую, что формально он присутствует здесь как страж разума. Он тихо произнёс:

- Я в это не верю.

- Даже если бы ты могла убедить их, это был бы не лучший выход, - сказала Ксенопсихолог. - Если ты заставишь Детоедов принять нашу точку зрения - то, что они творят зло такого масштаба - ничто во вселенной не сможет остановить их от массового самоуничтожения. У них нет идеи прощения. По их понятиям, пощадить преступника можно только из-за союзнических отношений, или чтобы манипулировать им, или из лени, или из трусости перед совершением кары. Слово "зло" у них обозначается тем же символом, что "пощада". - Ксенопсихолог покачала головой. - Наказание ненаказующих - совершенно обычное у них дело. Манихейское, дуалистическое представление о мире. Возможно, они буквально поверили, что мы едим детей, лишь потому что мы НЕ стали стрелять.

Эйкон нахмурился.

- Ты правда так думаешь? Что у них такое... э-э, бедное воображение?

Заговорил корабельный Мастер Фэндома:

- Я пытался читать их литературу. Что непросто со всеми этими трудностями перевода. - Он кинул недружелюбный взгляд на Лорда Программиста, который ответил тем же. - В каком-то смысле нам повезло, потому что у Детоедов есть фантастика и даже научная фантастика.

- Повезло? - переспросил Лорд Пилот. - Вообще-то без воображения к звёздам не полетишь. Цивилизация без научной фантастики вряд ли изобрела бы и колесо...

- Но, - перебил его Мастер, - большая часть их фантастики описывает кристаллических существ. В тех рассказах, что я прочёл, ближайшее подобие человека - нечто вроде гигантской разумной эластичной губки. И почти все инопланетяне, которых встречают детоедские исследователи, едят своих детей. Я не думаю, что авторы много размышляли над этой идеей. Просто им не хотелось сочинять нечто настолько чуждое, чтобы читатели не смогли ему сопереживать. Цель сочинительства - стимулировать моральные инстинкты, и поэтому все сюжеты, по сути, рассказывают о личном жертвоприношении и потере - такова их теория литературы. Так что можно найти истории, в которых мудрые, благие, древние инопланетяне объясняют, почему контроль численности населения - великий шаг на пути эволюции, и почему ни один вид не может стать разумным и сотрудничающим без поедания детей, а если даже может, то уничтожит себя в междоусобных войнах.

- Хм, - сказала Ксенопсихолог, - возможно, Детоеды не так уж неправы... не надо так на меня смотреть, я не это имела в виду! Я хочу сказать, что цивилизация Детоедов не особенно много воевала. Фактически они вообще не воевали после того как полностью освоили научный метод. Это был великий водораздел в их истории - понятие объяснимой ошибки, идея, что необязательно убивать всех приверженцев ошибочной гипотезы. Не из милосердия, а потому что они ошиблись из-за недостатка данных, но не какого-либо врождённого порока. Прежде они всегда воевали до полного уничтожения. Но вот появилась теория о том, что если большая группа людей что-то делает неправильно, то это, скорее всего, объяснимая ошибка. Их версия теории вероятностей - то есть формально корректного способа обращаться с неопределёнными данными - повлекла за собой всеобщий мир.

- Но тогда... - начала Леди Сенсор.

- Конечно же, - добавила Ксенопсихолог, - каждый, кто отступает от групповой нормы действительно вследствие врождённого порока, всё равно должен быть уничтожен. И не все сразу согласились, что научный метод морален - он показался весьма контринтуитивным, - так что в результате их последней войны сциентисты убили всех не-сциентистов. После этого настал всеобщий мир.

- Ой, - тихо произнесла Леди Сенсор.

- Да, - сказала Ксенопсихолог, - и после этого Детоеды объединились в одну супергруппу, которая уничтожала еретиков только индивидуально. Теперь в их культуре строгое табу на войны между народами.

- К сожалению, - сказал Мастер Фэндома, - от этого табу нам не легче. Есть научно-фантастические книги, хотя их мало, в которых Детоеды встречают инопланетян и НЕ объединяются немедленно в одно общество. Книги про ужасных монстров, которые НЕ едят своих детей. Эти монстры размножаются как бактерии, грызутся между собой как крысы, ненавидят искусство и красоту и разрушают всё на своём пути. Это монстры, которых необходимо истребить до последний цепочки ДНК... в смысле, до последнего кристалла-зародыша.

Заговорил Эйкон.

- Я беру на себя полную ответственность, - сказал Председатель концференции, - за решение послать Детоедам все наши тексты и голограммы. Но факт есть факт: теперь у них более чем достаточно информации для вывода о том, что мы НЕ едим своих детей. Наверное, они поняли, как мы воспринимаем их цивилизацию. И они ничего не передали нам с тех пор, как мы начали передачу для них.

- Итак, вопрос. Что нам делать?

2/8. ВОЙНА И/ИЛИ МИР

Лорд Пилот вскочил. Кровь прилила к его лицу.

- Выстави щиты. Сейчас же. Мы ничего не выигрываем, пока щиты не активированы. Это безумие!

- Нет, - профессиональным тоном сказал Исповедник, - не безумие.

Пилот грохнул кулаком по столу.

- Мы все погибнем!

- Они технологически слабее нас, - сказал Эйкон. - Допустим, Детоеды решат, что нас нужно уничтожить. Допустим, они откроют огонь. Допустим, они нас убьют. Допустим, они пойдут по нашему туннелю и откроют систему Гюйгенс. И что?

Мастер кивнул.

- Даже с учётом эффекта неожиданности... Нет. Они и правда не могут истребить человеческий род. Если только они не гораздо умнее чем выглядят, а выглядят они в среднем несколько поглупее нас. - Мастер кинул взгляд на Ксенопсихолога. Та жестом изобразила "возможно".

- Но если мы не активируем щиты, - сказал Эйкон, - мы сохраним какой ни есть шанс на мирное решение вопроса.

- Мирное, - произнесла Леди Сенсор до странности невыразительным тоном. Эйкон посмотрел на неё. - Ты хочешь мира с Детоедами?

- Конечно, - сказал Эйкон и внезапно замолчал.

Леди Сенсор оглядела стол.

- А детоедские дети? Как насчёт них?

Мастер Фэндома неуверенно заговорил:

- Ты не можешь навязывать человеческие стандарты...

Молниеносным движением Леди Сенсор влепила ему звонкую пощёчину. Исповедник схватил её за руку.

- Нет.

Леди Сенсор уставилась на Исповедника.

- Нет, - повторил он. - Никакого насилия. Только аргументы. Насилие не позволяет отличить истину от лжи, миледи.

Леди Сенсор медленно опустила руку, но не взгляд.

- Но... - сказал Мастер. - Но, миледи, если они хотят, чтобы их съели...

- Они не хотят, - сказала Ксенопсихолог. - Конечно, они не хотят. Они убегают от своих родителей во время отсева. Детоедские дети эмоционально незрелы - я имею в виду, они ещё не вошли во взрослое эмоциональное состояние. Эволюция разобралась бы с теми, кто хочет быть съеденным. И дети ещё учатся, ещё делают ошибки, у них ещё нет инстинкта уничтожения нарушителей кодекса группы. Они живут по-простому. Они играют, они исследуют мир, они пробуют всё новое. Они... - Ксенопсихолог замолчала. - Чёрт, - сказала она и отвернулась от стола, закрыв лицо руками. - Извините. - Её голос дрожал. - Они на самом деле совсем как человеческие дети.

- А если бы они были человеческими детьми? - спросила Леди Сенсор посреди общего молчания. - По-вашему, было бы правильно позволить Детоедам их есть просто потому, что Детоеды хотят их есть?

- Нет, - сказал Лорд Пилот.

- Тогда где разница? - спросила Леди Сенсор.

- Никакой разницы, - ответил Лорд Пилот.

Эйкон поглядел на них. Понял, что сейчас будет. И почему-то не мог сказать...

- Мы должны их спасти, - сказала Леди Сенсор. - Мы должны это остановить. Неважно какой ценой. Мы не можем это терпеть.

... Он не мог сказать этого самого слова...

Лорд Пилот кивнул.

- Уничтожим их корабль. Пусть эффект внезапности будет на нашей стороне. Вернёмся, расскажем миру, соберём армию подавляющей мощи и вторгнемся в детоедскую сеть туннелей. И спасём детей.

- Нет, - сказал Эйкон.

Нет?

- Да, знаю, - сказал Лорд Пилот. - Много Детоедов умрёт, но они убивают в десять раз больше детей, чем всё их взрослое население, каждый год...

- И что? - спросил Мастер Фэндома. - Что будет, когда дети вырастут?

Лорд Пилот замолчал.

Мастер Фэндома продолжал:

- Ты собираешься истребить всю их расу, потому что их существование слишком ужасно? Я читал их книги, и я их не понимал, но... - Мастер Фэндома сглотнул. - Они не... зло. Ты понимаешь? Они не ЗЛО. Нужно ли наказать меня за то, что я не хочу их наказывать?

- Мы могли бы... - проговорил Лорд Пилот. - Мы могли бы модифицировать их гены, чтобы они могли рожать только одного ребёнка за раз.

- Нет, - сказала Ксенопсихолог. - Они вырастут, ненавидя себя за неспособность есть детей. Они станут чудовищами в своих собственных глазах. Будет милосерднее просто убить их.

- Стоп, - сказал Эйкон. Он говорил негромко, но все в комнате обернулись на его голос. - Стоп. Мы не будем стрелять по их кораблю.

- Почему? - возмутился Лорд Пилот. - Они...

- Они не выставили щиты, - сказал Эйкон.

- Потому что знают, что это бесполезно! - крикнул Пилот.

- Они не выстрелили в нас! - заорал Эйкон. И повторил тише: - Они не выстрелили в нас. Даже после того, как узнали, что мы не едим детей. Я не буду в них стрелять. Я отказываюсь делать это.

- По-твоему, они невинны? - возмутилась Леди Сенсор. - А если бы они ели человеческих детей?

Эйкон посмотрел на обзорный экран с компьютерной симуляцией осколков новой звезды на фоне шумоподавленного пламени. Он чувствовал себя вымотанным.

- До сих пор я не понимал Дилемму заключённого. Будешь ли ты сотрудничать, если действительно хочешь получить максимальный платёж? Если вы оба даже не считаете, что сотрудничать правильно? Если тебе кажется справедливым предать, даже если другой игрок не предаст? Вот она, платёжная матрица настоящей Дилеммы заключённого. Но вся остальная схема остаётся той же - всё, что случится, если вы оба так думаете и оба предаёте. Хотим ли мы жить во мире сотрудничества или предательства?

- Но... - начал Лорд Пилот.

- Они знают, - сказал Эйкон, - что не могут нас уничтожить. И догадываются, что мы-то можем. Правильный выбор для них - НЕ расстрелять нас и вторгнуться следом! Правильный выбор - расстрелять нас и бежать, в надежде, что следом за нами не придут другие корабли. Судьба всего их вида стоит на кону против одного этого корабля. И они всё равно не выстрелили.

- Они не будут стрелять, - сказала Ксенопсихолог, - пока не решат, что мы - отклонение от нормы. Это было бы противно их чувству... чести, скажем так. У них это чувство гораздо сильнее, чем у людей.

- Нет, - сказал Эйкон. - Не настолько сильнее. - Он огляделся в тишине. - Детоеды жили в мире столетиями. Как и люди. Вы хотите сделать первый выстрел, который вернёт войну во Вселенную? Отправить нас обратно в тёмные века до Рассвета, о которых мы только читаем книги, потому что голограммы слишком страшно смотреть? Вы правда знаете это и хотите нажать на кнопку?

Лорд Пилот глубоко вздохнул.

- Да, хочу. Вы не будете командиром "Невозможного", милорд, если большая конференция проголосует против вас. А она проголосует, милорд. Ради детей.

- Что? - спросил его Мастер. - Что ты будешь делать с детьми?

- Э-э, нам придётся что-нибудь сделать, - заговорил впервые корабельный Инженер. - Я тут почитал детоедские исследования о механизмах работы их мозга... Это реально захватывающе, они объединяют электрические и механические взаимодействия, совсем непохоже на то, как наш мозг перекачивает ионы, но...

- К делу, - сказал Эйкон. - Побыстрей.

- Дети не умирают сразу, - сказал Инженер. - Их мозг - это кусок прочного кристалла, очень устойчивый к, э-э, пищеварительным процессам, более устойчивый, чем остальное тело. То есть детский мозг, э-э, вероятно, испытывает довольно сильную боль, когда остальное тело как бы от него ампутируется, а потом оказывается в состоянии сенсорной депривации, а потом мозг медленно деградирует, и, похоже, весь процесс тянется около месяца после того как...

Леди Сенсор вырвало. Через несколько секунд вырвало Ксенопсихолога и Мастера.

- Если человеческое общество позволит, чтобы это продолжалось, - очень тихо сказал Пилот, - я покину человеческое общество. Я найду союзников, и мы придём в детоедскую туннельную сеть с армией. Если ты против, тебе придётся меня убить.

- И меня, - сказала Леди Сенсор сквозь слезы.

Эйкон встал с кресла и подался вперёд: жест доминирования, который он усвоил в школе много лет назад, когда ещё только начал учиться на Администратора. Большинство в человеческом карьерно-сознательном обществе не рискнуло бы пойти на прямое неподчинение Администратору. За сто лет его авторитет ни разу по-настоящему не испытывали на прочность, но сейчас...

- Я не позволю тебе стрелять по чужому кораблю. Человечество не станет первым предателем в Дилемме заключённого.

Лорд Пилот встал, и Эйкон вздрогнул, неожиданно осознав, что Пилот на десять сантиметров выше - раньше он никогда не обращал на это внимания. Пилот не подался вперёд - то ли он не знал этого приёма, то ли ему было плевать. Глаза Пилота были сужены, лицевые мышцы напряжены.

- Уйди с дороги, - сказал Лорд Пилот.

Эйкон открыл рот, но не смог выговорить ни слова.

- Настал срок, - сказал Лорд Пилот, - положить предел сему злополучию. - (Слова Томаса Кларксона на архаическом английском, произнесённые в 1785-м году, в начале конца эры рабства). - Я направляю свою волю против этого бедствия; я уничтожу его, или оно уничтожит меня. - (Айра Ховард в 2014-м). - Я не останусь в одной Вселенной с этой тенью, - а это уже собственные слова Лорда Пилота. Его ярость пылала жарче остатков новой звезды. - Помоги мне, если хочешь, или отойди, если не можешь решиться, но не мешай, или я сожгу тебя и всех, кто вместе с тобой.

- СТОП.

Каждый в комнате повернулся на этот голос. Эйкон сто лет был Администратором, и двадцать - Лордом Администратором. Он изучил все классические тексты, просмотрел голограммы знаменитых кризисных ситуаций; практически полный компендиум знаний в области администрирования был в его полном распоряжении - и он даже вообразить не мог, что возможно произнести одно слово с такой абсолютной силой.

Корабельный Исповедник понизил голос.

- Милорд Пилот, я не позволю вам объявить крестовый поход. Вы даже не сказали, за что собираетесь воевать. Мало чем-то возмутиться. Следует объяснить, что и как вы будете менять. Вы обязаны продумать всё до конца. Вы истребите расу Детоедов полностью? Установите над её остатками вечный протекторат, чтобы они под нашими законами изнывали от безысходности? Вы даже не пытались вообразить последствия вашего выбора, а только любовались своей решительностью. Я расцениваю это как отступление от разумности, милорд.

Лорд Пилот не шевелился.

- Что... - Его голос надломился. - Что вы-то предлагаете делать?

- Сядьте, - сказал Исповедник, - и подумайте ещё. Милорд Пилот, миледи Сенсор, вы слишком спешите. Слишком рано делить всё человечество на два лагеря, когда мы потратили на изучение проблемы меньше 24 часов. Некоторые правила не меняются, будь на кону деньги или судьба разумного вида. На этом этапе нам следует заниматься только обсуждением проблемы во всех аспектах, как можно тщательнее. Мы не должны даже предлагать решений, не говоря уже о том, чтобы делиться на партии. Вы знаете это правило, милорды и миледи, и оно не изменилось.

- А потом? - неожиданно спросил Мастер Фэндома. - Потом-то нормально будет делить человечество? Вы не будете возражать?

Размытое пятно, скрытое под капюшоном Исповедника, повернулось к Мастеру и заговорило, и мрачная ирония слышалась в его голосе.

- О, - сказал Исповедник, - это было бы вмешательством в политику. Моя обязанность - оберегать разум, а не мораль. Если вы хотите сохранить единство, не разделяйтесь. Если хотите мира, не начинайте войну. Если хотите избежать геноцида, не истребляйте инопланетную расу. Но если это не высшие ваши ценности, возможно, вам придётся ими пожертвовать. То, что вы готовы продать, вы можете потерять - помните об этом! Но если для вас это приемлемо, будь по-вашему. Орден Молчаливых Исповедников пребывает в надежде на то, что пока человечество разумно, оно способно делать выбор в соответствии с его истинными желаниями. Итак, наш Орден предназначен только для этого, и присягнул не вмешиваться в политику. Милорды и миледи, потратьте несколько больше времени на обсуждение ситуации, и только потом формулируйте решения. А потом... принимайте их.

- Простите, - сказала Леди Сенсор. Лорд Пилот попытался что-то сказать, и Сенсор повысила голос. - Простите, милорды! Чужой корабль только что прислал новую передачу. Два мегабайта текста.

- Переведите и опубликуйте, - приказал Эйкон.

Все озирались по сторонам в ожидании готового файла.

Он начался так:

АБСОЛЮТНАЯ БЕЗДНА ОБОСНОВАНИЯ
ГИМН ЛОГИКЕ
ЧИСТЫЙ КАК КАМНИ И ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
ВО ИМЯ БОРЬБЫ ЮНЦОВ СОСКАЛЬЗЫВАЮЩИХ В ВАШУ ГЛОТКУ

Эйкон отвернулся, поморщившись. Он прочёл не слишком много инопланетных текстов и не приноровился расшифровывать "переводы" чёртовой программы.

- Кто-нибудь может объяснить мне, - спросил Эйкон, - в смысле, объяснить конференции, что это значит?

Настало долгое, напряжённое молчание.

Потом Ксенопсихолог издала приглушённый звук, похожий на недоверчивое хмыканье -- а может, просто печально усмехнулась.

- Звёзды небесные, - сказала Ксенопсихолог, - они уговаривают нас поедать наших собственных детей.

- Причём аргументируют тем, - сказал Лорд Программист, - что они называют универсальными принципами, а не апеллируют к простым инстинктам, которые могут различаться в разных звёздных системах.

- Какими конкретно принципами? - спросил Исповедник.

Эйкон кинул странный взгляд на Исповедника, а потом быстро отвёл глаза, чтобы не встретиться взглядом. Нет, не может быть, чтобы Исповедник тщательно придерживался принципа смотреть без предрассудков даже на такое. Наверное, он просто любопытствовал, какие именно логические ошибки можно найти у инопланетян...

- Дайте-ка посмотрю, - сказал Лорд Программист. Некоторое время он молчал. - А, ну вот, например. Они отмечают, что производя множество детей и устраивая отсев, они создают большее, чем у нас, давление естественного отбора. Если каждая наша пара начнёт рожать по сотне детей и затем поедать почти всех - я подчёркиваю, что это их мысль, не моя - то эволюция у нас пойдёт быстрее, и мы продлим срок нашего существования во Вселенной. Эволюция и выживание - универсальные принципы, так что этот аргумент должен убедить кого угодно. - Он грустно хихикнул. - Я кого-нибудь убедил?

- Чисто из любопытства, - спросил Лорд Пилот, - они когда-нибудь пытались рожать ещё больше детей, скажем, тысячи, а не сотни, чтобы ещё сильнее ускорить эволюцию?

- На их нынешнем уровне биоинженерии это должно быть несложно, - сказала Ксенопсихолог, - и всё-таки они так не сделали. Но не будем строить предположений.

- Согласен, - сказал Эйкон.

- Но у людей происходит отбор гамет, - сказала Леди Сенсор. - Мы не эволюционируем замедленно. Более того, благодаря выбору из миллионов сперматозоидов и сотен яйцеклеток давление отбора на нас намного сильнее.

Ксенопсихолог нахмурила брови.

- Я не уверена, что мы послали им подробную информацию об этом... или что они настолько глубоко изучили в наше послание...

- Э-э, для них понять такое - нетривиальная задача, - сказал Инженер. - У них нет деления на ДНК и белки, есть только самокопирующиеся кристаллические паттерны. Два родителя сплетаются телами и остаются так на несколько, э-э, дней, выделяют из тел переохлаждённую жидкость, конденсируют и формируют из неё детей. Ребёнок целиком, э-э, конструируется обоими родителями. У них нет отдельных гамет, пригодных для отбора.

- Но, - сказала Леди Сенсор, - может, мы их уговорим разработать что-то типа отбора гамет и попробовать его вместо...

- Миледи, - сказала Ксенопсихолог. В её голосе почему-то появилось раздражение. - На самом деле они это делают не ради эволюции. Они ели детей за миллионы лет до того как узнали, что такое эволюция.

- Ого, а вот это интересно, - сказал Лорд Программист. - Вот другой раздел, где они обращаются к авторитету исторических деятелей человечества.

Эйкон поднял брови.

- И кого конкретно они цитируют?

- Погодите, - сказал Лорд Программист. - Это дважды прошло через переводчик, с английского на детоедский и обратно, так что я сейчас напишу программу для восстановления оригинала... - Несколько секунд он молчал. - Ага. Они начали с того, что поедание детей - это жертва, подтверждающая верность племени, а потом приводят цитаты из наших великих людей о благородстве жертвенности и верности. Потом из древних экологов о контроле численности населения, потом... о господи! Кажется, они не поняли, что Адольф Гитлер - плохой.

- Они не могли понять, - сказала Ксенопсихолог. - Люди поставили Гитлера во главе страны, то есть должны были считать его выдающимся законником своего времени. И Детоедам не могли прийти в голову, что люди считают Гитлера плохим всего лишь потому, что он сделал абажуры из некоторых своих сородичей. В наше время у них такое не принято, но они не видят в этом зла. Если Гитлер считал, что гомосексуалисты отклонились от нормы, и хотел их истребить, то для Детоедов это выглядит как добросовестное заблуждение. - Ксенопсихолог оглядела стол. - Ладно, хватит об этом. Но Детоеды не видят в своей истории откровенных злодеев на властных позициях - по крайней мере, в эпоху после зарождения науки. Любой политик, которого они сочли бы "плохим", был бы убит и съеден. У Детоедов, похоже, не было человеческих проблем с координацией действий. А может, они просто более рациональные избиратели - выбирайте любую версию.

Эйкон упирался головой в ладони.

- Знаете, - сказал он, - я думал насчёт того, чтобы послать Детоедам письмо вроде этого. Глупая мысль, но долго крутилась в голове. Я обдумывал, как можно убедить их, что есть детей - не хорошо.

Ксенопсихолог ухмыльнулась.

- Чужие, похоже, даже больше нас склонны к рационализации. Может, именно поэтому их общество не настолько жёсткое, чтобы по-настоящему развалиться. Но вряд ли ты сможешь настолько заплести им мозги, чтобы они поверили, что есть детей - не детоедливо.

- И к тому же, - сказал Эйкон, - вряд ли у них особенно получится уговорить нас, что есть детей - хорошо. - Он вздохнул. - Пометить письмо как спам?

- Пусть хотя бы один из нас его прочитает, - сказал Исповедник. - Они подбирали аргументы честно и добросовестно. Человечество тоже должно соблюдать кодекс эпистемологической чести.

- Да, - сказал Мастер. - Я не вполне понимаю детоедские литературные правила, милорд, но я уверен, что этот текст по стилю относится к... не скажу поэзии, но... они старались писать не только убедительно, но и эстетически совершенно. - Мастер поморгал. - Кажется, они в некоторых фрагментах даже соблюдали постоянное соотношение между числом световых импульсов и смысловых единиц, вроде как в нашей просодии. Они надеялись, что наш переводчик превратит это в стихотворение. И... насколько я могу судить, они очень старались. Не удивлюсь, если каждый на их корабле всю ночь работал над этим текстом.

- Детоеды не спят, - вполголоса сказал Инженер.

- В любом случае, - сказал Мастер, - если мы не расстреляем их корабль... Я имею в виду, если эта работа когда-нибудь дойдёт до цивилизации Детоедов - предполагаю, что они оценят её как великий литературный шедевр, вроде "Гамлета" или "Fate/stay night"[1]...

Леди Сенсор откашлялась. Она была бледна. Она дрожала.

С неожиданным мрачным предчувствием, будто на тренировке по курсу Неограниченного Пессимизма, Эйкон понял, что она сейчас скажет.

- Милорды, - сказала Леди Сенсор дрожащим голосом, - в эту систему прыгнул третий корабль. Не детоедский. И не земной.

3/8. СВЕРХСЧАСТЛИВЫЙ НАРОД

Голограмма показывала треугольник из светящихся точек - корабль землян, корабль Детоедов и новоприбывший корабль. Масштаб увеличился, и перед зрителями предстал...

.. самый гротескный звездолёт из всех виденных Эйконом, нечто вроде пузыря, покрытого щупальцами, покрытыми прыщами, покрытыми мелкими волосками. Щупальца корабля медленно колыхались, как под тихим бризом, а прыщи пульсировали, будто вот-вот лопнут. Это был уродливый фрактал, отвратительный на каждом уровне самоподобия.

- Дефлекторы у чужих включены? - спросил Эйкон.

- Милорд, - сказала Леди Сенсор, - у них нет вообще никаких щитов. Радиация остатков новой, похоже, их не волнует. Не знаю, из чего сделан их корабль, но он просто принимает удар.

За столом воцарилась тишина.

-- Да уж, -- сказал Лорд Программист, -- впечатляюще.

Леди Сенсор дёрнулась, как будто её ударили.

-- Мы... мы только что получили от них сигнал по стандартной земной форме. Содержание маркировано как текст на современном английском, потом голограмма...

- Что? - спросил Эйкон. - Мы ничего им не передавали. Как они могли...

- Э-э, - сказал Инженер. - Что если у этих инопланетян действительно, э-э, "великая ангельская сила"?

- Нет, - сказал Исповедник. Он слегка склонил капюшон, как будто криво усмехнулся. - Это просто повторяется история.

- Повторяется история? - переспросил Мастер Фэндома. - Вы имеете в виду, что это корабль из альтернативной эвереттовской ветви земной истории, или что они каким-то образом независимо создали в точности такой же протокол межкорабельной связи, или...

- Нет, придурок, - сказал Лорд Программист, - он имеет в виду, что Детоеды послали новым инопланетянам массив данных, так же как нам. Только на этот раз они добавили наши данные. И новые инопланетяне запустили автопереводчик типа нашего.

- Вы выдали разгадку, - сказал Исповедник с легким смешком. - Зря, они должны были сами сообразить. В наши дни так редко встретишь нечто похожее на чудо...

Эйкон тряхнул головой.

- Исповедник, у нас нет времени на... ладно, проехали. Сенсор, покажи текстовое сообщение.

Леди Сенсор шевельнула пальцем, и...

УРА!
МЫ ТАК РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ!
ЭТО КОРАБЛЬ "ИГРАЙ В ИГРЫ ЗАБАВЫ РАДИ"
(ПОД УПРАВЛЕНИЕМ ФИНАНСОВЫХ ФИРМ ЗАРЯЖЕННОЙ ЧАСТИЦЫ)
МЫ ВАС ЛЮБИМ И ХОТИМ, ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ СВЕРХСЧАСТЛИВЫМИ
ХОТИТЕ ЗАНЯТЬСЯ СЕКСОМ?

Медленно, осторожно, с глухим стуком Эйкон уронил голову на стол.

- Почему, ну почему мы не одни во вселенной?

- Нет, погодите, - сказала Ксенопсихолог, - тут есть смысл.

Мастер Фэндома кивнул.

- Довольно прямолинейный.

- Просветите, - приглушённо донеслось от лежащей на столе головы Эйкона.

Ксенопсихолог пожала плечами.

- По эволюционным причинам размножение - видимо, единственная деятельность, которую любой развитый интеллект должен считать приятной. С этой точки зрения, милорды и миледи, их послание совершенно осмысленно. Это универсальное дружеское приветствие, вроде гравюры на "Пионере".

Эйкон не поднял головы.

- Интересно, чем занимаются эти инопланетяне, - сказал он сквозь скрещенные в защитной позиции руки. - Совращают котят?

- Милорд... - произнёс Исповедник. Мягко, но с очень внятной интонацией.

Эйкон вздохнул и выпрямился.

- Говоришь, в послании была голограмма? Давай посмотрим.

Включился главный экран.

Миг тишины, и раздался странный мелодичный звук, как будто одновременно все за столом потрясенно открыли рты - даже Исповедник.

Некоторое время все молчали. И просто... смотрели.

- Ух ты, - сказала наконец Леди Сенсор. - Это действительно... в некотором роде... эротично.

Эйкон оторвал взгляд от извивающегося тела человеческой женщины, извивающегося тела человеческого мужчины и извивающихся инопланетных щупалец.

- Но... - выговорил он. - Но почему она беременная?

- А я бы спросил, почему эти двое зачитывают наизусть таблицу умножения, - сказал Лорд Программист. Он огляделся. - Что, никто не умеет читать по губам?

- Хм, - сказала Ксенопсихолог. - Ладно, должна признаться, я не могу даже начать думать о том, почему... - Одновременное "Фу-у-у!" пронеслось по комнате. - Господи. Господи, мне кажется, что вот этот аспект они абсолютно не поняли.

Эйкон рубанул ладонью, и голограмма выключилась.

- Кто-то должен досмотреть, - сказал Исповедник. - Там может быть важная информация.

Эйкон отмахнулся.

- Думаю, у нас хватит добровольцев для изучения грязной инопланетной порнографии. Просто запостим её на корабельный Форчан[2], и через пару часов проверим, много ли наплюсовали.

- Чужие, - медленно сказал Мастер Фэндома, - изготовили эту порнуху за... за несколько секунд, наверное. Ведь мы не можем делать такое автоматически, а?

Лорд Программист нахмурился.

- Нет. Н-не думаю. На основе корпуса инопланетной порнографии автоматически сгенерировать интересную для них голограмму? М-м, вряд ли кто-то занимался этой проблемой. Да и у них-то в первый раз получилось явно не очень, но... нет.

- Насколько великая ангельская сила для этого требуется?

Лорд Программист обменялся взглядами с Мастером.

- Великая, - сказал наконец Лорд Программист. - Возможно, даже эпическая.

- Либо они думают намного быстрее нас, - тихо сказал Исповедник. - Никакой закон природы не заставляет нейроны работать именно с частотой 100 герц.

- Милорды, идёт новая передача, - сказала Леди Сенсор. - На этот раз голограмма со звуком. И маркирована как прямой эфир, милорды.

Эйкон сглотнул. Его пальцы автоматически поправили капюшон форменного свитера. Поймут ли чужие, что он небрежно одет? Он вдруг очень ясно осознал, что уже три часа не подкрашивал губы. Но это был не повод заставлять гостей ждать...

-- Хорошо. Открой канал в их сторону, транслируй только меня.

Когда появилась голограмма, она не добавила Эйкону уверенности. На экране возник прекрасно одетый мужчина в деловом костюме, более подавляющем, чем любая униформа: сокрушающее превосходство, достигнутое безо всякого видимого усилия. На исключительно красивом лице не было ни следа косметики, элегантный разрез жилета обнажал грудные мышцы, идеально вылепленные, не перекачанные чрезмерной тренировкой...

- Суперстимуляция! - предупреждающе воскликнул Исповедник.

Эйкон моргнул, сбрасывая наваждение. Конечно, чужие вряд ли действительно так выглядели. Это голограмма, просто сверхоптимизированная голограмма. Каждый (человек?) усваивал этот урок ещё в детстве: не считать реальность бледнее фантазии. Пословица гласила: "Не сравнивай себя с Исааком Ньютоном, не сравнив с Кимбаллом Киннисоном[3]".

- Приветствую вас от имени человечества, - сказал Эйкон. - Я Лорд Анамаферус Эйкон, Председатель конференции Гигантского Научного Корабля "Невозможный Возможный Мир". Мы... - "Мы пришли с миром" звучало бы неподходяще ввиду обсуждаемой войны с Детоедами. Да и другие любезные фразы типа "рады вас видеть" внезапно показались ему слишком похожими на ложь. - ... Мы не совсем поняли ваше предыдущее послание.

- Просим нас извинить, - сказала совершенная фигура с экрана. - Можете называть меня Ебучий Эдвард, а наш биологический вид... - Фигура задумчиво наклонила голову. - Наш автопереводчик не совсем стабильно работает. Даже если я правильно назову наш вид, неизвестно, как он это переведёт. Не хочется, чтобы к нашему народу навсегда приклеилось какое-нибудь неэстетичное прозвище из-за ошибки перевода.

Эйкон кивнул.

- Я понимаю, Ебучий Эдвард.

- Формат вашего подлинного языка для нас невообразим, - сказала совершенная голограмма. - Но мы просим прощения за любое непереводимо1, которое вы могли испытать от нашего приветственного сообщения. Оно было сгенерировано автоматически, прежде чем мы разобрались в вашей сексуальности. Повторяю, мы просим прощения. Но кому бы пришло в голову, что эволюция наделит какой-либо вид болезненными ощущениями при размножении? Для нас роды - величайшее из доступных наслаждений, и мы стараемся растягивать его, а не торопить.

- А-а, - сказала Леди Сенсор во внезапном прозрении, - так вот почему щупальца заталкивали ребёнка обратно в...

За рамкой обзора Эйкон жестом приказал ей заткнуться. Он подался вперёд.

- Зрелище, которое вы сейчас передаёте, конечно, не настоящее. Как вы выглядите на самом деле? Если эта просьба не оскорбляет вас.

Совершенный мужчина в удивлении поднял бровь.

- Я не понимаю. Вы не сможете распознать наши коммуникативные сигналы.

- И всё же я хочу посмотреть, - сказал Эйкон. - Не знаю, как вам объяснить, но... для нас важна истина.

Слишком красивый мужчина исчез, и на его месте...

Безумные яркие цвета, сумасшедшие оттенки на мгновение ослепили Эйкона. Потом его мозг распознал формы... но не значение. В абсолютной тишине гигантские пузыри извивались вокруг опорных перемычек. Какие-то выросты плавно вытягивались и взаимопроникали...

... змеясь, выворачиваясь, содрогаясь, пульсируя...

А потом снова появился фальшивый человек.

Эйкон старался не показывать страдания, но кожей лба ощущал пощипывание от проступившего пота. Нечто в этих пузырях заставляло содрогаться, даже их неподвижный фон - подобно оптической иллюзии, выдуманной садистом.

Это были инопланетяне. Или такое впечатление они пытались создать.

- Я хочу вас спросить, - продолжил фальшивый человек. - Простите за возможную неловкость, но я должен знать, правы ли наши учёные. У вашего вида действительно два раздельных процесса обработки информации - посредством дезоксирибонуклеиновой кислоты и электрохимической трансмиссии через синаптические шипики?

Эйкон моргнул. Уголком глаза он видел, как люди за столом обмениваются насторожёнными взглядами. Эйкон не догадывался, куда клонит инопланетянин, но учитывая, что тот понимал достаточно для постановки вопроса, пожалуй, лгать было небезопасно...

- Я не вполне понимаю цель вопроса, - сказал Эйкон. - Наши гены сделаны из ДНК. Наш мозг сделан из нейронов, которые передают электрические и химические...

Фальшивый человек уронил голову в ладони и разревелся как младенец.

Эйкон рукой просигнализировал: "Помогите!" за рамкой обзора. Но Ксенопсихолог беспомощно пожала плечами.

Было скверно.

Фальшивый человек внезапно оторвал голову от ладоней. На его щеках изображались струйки слёз, но он перестал рыдать.

- Ждать так долго, - произнёс он глубоко трагическим тоном. - Ждать так долго, и забраться так далеко, и увидеть лишь, что нигде среди звёзд нет и следа любви.

- Любви? - переспросил Эйкон. - Вы имеете в виду заботу о другом? Желание защитить его, быть вместе с ним? Если перевод правильный, то "любовь" очень важна для нас.

- Но! - вскричала в муке фигура - так громко, что Эйкон подскочил. - Но когда вы занимаетесь сексом, вы не непереводимо2! Ложь, ложь, одни слова, одна имитация...

- Что такое "непереводимо2"? - спросил Эйкон, и когда фигура вновь зашлась безутешным плачем, пожалел, что спросил.

- Они спросили, отделены ли у нас нейроны от ДНК, - сказал Инженер. - То есть у них, наверное, это единая система. Э-э... задним числом кажется, что это действительно очевидное эволюционное решение. Если уже есть запись информации в генах, зачем заводить совершенно другую систему для мозгов? То есть...

- Они обмениваются мыслями посредством секса, - закончил Мастер Фэндома. - Вот она, старая мечта. И они окружили это эмоциями, целыми паттернами ощущений, которых у нас и в помине нет. М-да. Похоже, нам действительно не хватает их аналога любви.

- Вероятно, - тихо сказала Ксенопсихолог, - у них с самого начала секс был единственным способом общения. С самого зарождения их разума. Это действительно имеет эволюционный смысл. Если вводить пакеты информации всеми способами...

- Погодите, - сказала Леди Сенсор. - Как же они общаются с нами?

- Понятно! - воскликнул во внезапном озарении Лорд Программист. - Люди всегда использовали новые коммуникативные технологии для порнографии. Интернет, как говорится, для порно. А вот у них было наоборот.

Эйкон моргнул. В его воображении внезапно возникли пузыри и соединяющие их щупальца...

"Где-то на том корабле некий пузырь занимается любовью с аватаром, предположительно представляющим меня. Может быть, это общекомандная оргия. Меня только что виртуально изнасиловали. Нет. Меня виртуально насилуют прямо сейчас".

Чужие преодолели невесть какое расстояние, блуждали невесть сколько времени в страстной жажде поговорить/потрахаться с другими разумными существами... а обнаружили только...

Фальшивый человек внезапно выпрямился и завопил так, что вырубились динамики в конференц-рубке. Все подпрыгнули. Мастер Фэндома слабо вскрикнул.

- ЧТО Я НАДЕЛАЛ ЧТО Я НАДЕЛАЛ ЧТО Я НАДЕЛАЛ...

И голограмма погасла.

Эйкон перевёл дыхание и рухнул в кресло. Адреналин ещё бушевал в его организме, но он чувствовал себя полностью выжатым. Ему хотелось расслабиться, растечься лужей, пузырём вроде тех неправильных фигур на экране... нет, только НЕ вроде тех.

- Милорд, - тихо произнес Исповедник. Он стоял рядом - мягкая рука на плече Эйкона. - Милорд, вы в порядке?

- Не очень, - сказал Эйкон. Его голос, как он с гордостью заметил, лишь немного подрагивал. - Слишком трудно говорить с чужими. Они думают по-другому, и нельзя понять, где ты ошибаешься.

- Предлагаю, - сказал Мастер Фэндома с деланной беззаботностью, - назвать это ксеноутомлением, и запретить кому бы то ни было общаться с инопланетянами дольше пяти минут.

Эйкон лишь кивнул.

- Поступает ещё один сигнал, - смущённо сказала Леди Сенсор. - Голограмма со звуком, опять прямой эфир.

- Эйкон, ты не обязан... - начал Мастер Фэндома.

Эйкон резко встал, одёрнул одежду.

- Я обязан, - сказал он. - Они чужие, они не знают, что может означать задержка... Просто включай.

Вначале на голограмме появилась элегантная надпись на современном английском:

"Третья Леди Кирицугу[4]
Временный сопредседатель "Игрока"
Языковой переводчик версия 3
Культурный переводчик версия 2"

Текст висел, пока его не прочли, а потом рассеялся...

... И появилась бледная беловолосая дама.

Транслированное изображение Третьей Леди Кирицугу было полностью чёрно-бело-серым - не обесцвеченным, как монохромная фотография, но полноцветной картинкой из бесцветного мира. Цвет кожи - как у очень бледного, но всё ещё привлекательного человека: не снежно-белый, а именно бледный. Белые волосы. Блуза, браслеты и длинное платье - всё хорошо подобранных оттенков серого. Эту женщину можно было назвать симпатичной, но в ней не было чрезмерной красоты предыдущего фальшивого мужчины.

Её лицо выражало эмоцию, которую люди назвали бы безмятежностью.

- Я и мои сёстры приняли командование над этим кораблём, - сказала бледная Леди.

Эйкон моргнул. Бунт на их корабле?

Опять эта инопланетная непостижимость, острые как лезвие решения и непредсказуемые реакции, и смертельный страх что-нибудь непоправимо испортить.

- Простите, если мои слова оскорбительны, - осторожно сказал Эйкон, - но мне хотелось бы кое-что узнать.

Третья Леди отмахнулась.

- Вы не можете меня оскорбить. - Её как будто слегка обидело само это предположение.

- Что произошло на вашем корабле, прямо сейчас?

- Экипаж выведен из строя эмоциональным шоком, - ответила Третья Леди. - Они вышли за рамки своих обязанностей и возвращаются в корабельный Центр Удовольствий за наградой. В этой ситуации я и две мои сестры, кирицугу этого корабля, берём на себя командование.

Это сделал я?

- Я не хотел, чтобы мои слова причинили вам психологический вред.

- Вы не виноваты, - сказала Третья Леди. - Это были другие.

- Детоеды? - спросил Эйкон, не думая.

- Детоеды, - повторила Третья Леди. - Если так вы называете третий инопланетный вид в этой звёздной системе, то да. Экипаж, осознав природу существования Детоедов, вышел из строя из-за сопереживания мукам детей.

- Понятно, - сказал Эйкон. Он почувствовал странный укол стыда за человечество: когда его сородичи узнали о Детоедах, то всего лишь слегка всплакнули и продолжали функционировать.

Взгляд Третьей Леди стал острее.

- Каковы ваши намерения в отношении Детоедов?

- Мы не решили, - сказал Эйкон. - Мы как раз это обсуждали, когда прилетели вы.

- Какова ваш наиболее предпочтительный вариант на данный момент? - мгновенно отреагировала Третья Леди.

Эйкон беспомощно пожал плечами, ладони наружу.

- Мы только начали дискутировать. Все предложенные варианты кажутся неприемлемыми.

- Который кажется наименее неприемлемым? Каково ваше лучшее текущее решение?

Эйкон потряс головой.

- Мы не выработали никакого.

Лицо Третьей Леди приобрело выражение суровости с оттенком замешательства.

- Вы скрываете информацию. Почему? Вы предполагаете, что она выставит вас в неприглядном виде? Тогда я должна учесть это предположение. Далее, вы должны предполагать, что я учту это предположение, и значит, вы подразумеваете, что ожидаете от меня недооценки вашей жестокости, даже после учёта всего этого хода рассуждений.

- Простите, - сказал Исповедник. Его тон был мягок, но намекал на чрезвычайность ситуации. - Полагаю, я должен вмешаться в разговор прямо сейчас.

Эйкон сделал утвердительный жест Леди Сенсор.

Третья Леди немедленно перевела взгляд на Исповедника рядом с Эйконом.

- Человеческие существа, - сказал Исповедник, - не могут озвучить "лучшее текущее решение" без психологических последствий. Человеческие рационалисты научились обсуждать проблемы как можно детальнее до вынесения каких бы то ни было решений. Для человека принятые решения - связывающие; я не могу объяснить понятнее без детального экскурса в когнитивную науку. Мы не можем вести свободный поиск в пространстве решений - мы беспомощно привяжемся к "лучшей текущей" точке, как только назовём её вслух. Кроме того, подтверждение любого решения, у которого есть негативные моральные аспекты, вызовет у человека стыд, а назвать решение лучшим - всё равно что подтвердить его. Чтобы избежать этого чувства стыда, люди стараются не говорить, какой из двух плохих вариантов лучше другого.

"Мама дорогая, - подумал Эйкон. - Я никогда не понимал, насколько это стыдно, пока не услышал, как это объясняют инопланетянину".

Похоже, инопланетянин подумал то же самое.

- Итак, вы даже не можете назвать мне наиболее приемлемый вариант, не ломая себе мозги? Звучит довольно неубедительно, - с сомнением сказала Третья Леди, - для вида, способного построить звездолёт.

Исповедник еле слышно усмехнулся.

- Мы стараемся преодолевать наши предрассудки.

Взгляд Третьей Леди стал пристальнее.

- Вы тот, кто реально принимает решения на этом корабле?

- Нет, - без выражения сказал Исповедник. - Я Исповедник - профессиональный рационалист; мы дали присягу воздерживаться от лидерства.

- Эта встреча определит будущее трёх наших видов, - сказала Третья Леди. - Если вы более компетентны, вам следует принять управление.

Брови Эйкона шевельнулись. Почему-то он никогда не думал об этом в таких терминах.

Исповедник покачал головой.

- Помимо моей профессии, есть другие причины того, почему я не могу руководить. Я слишком стар.

Слишком стар?

Эйкон отложил эту мысль и снова поглядел на Третью Леди. Та сказала, что весь экипаж вышел из строя, кроме неё и двух сестёр, которые приняли командование. И она спросила Исповедника, не он ли истинный командир...

- Вы - эквивалент Исповедника у вашего вида? - спросил Эйкон.

- Почти наверняка нет, - ответила Третья Леди.

- Почти наверняка нет, - почти одновременно сказал Исповедник.

Удивительный унисон.

- Я кирицугу, - сказала Третья Леди. - В раннюю эпоху нашей истории были те, кто отказался от наслаждений, чтобы приобрести совершенное мастерство в помощи другим. Они использовали непереводимо3, чтобы подавлять эмоции и действовать только на основе абстрактного знания целей. Их принудительно вернули в нормальное состояние массированным непереводимо4. Но я происхожу из их мысле-рода, и в чрезвычайной ситуации могу пробудить в себе тень их непереводимо5.

- А я Исповедник, - сказал тот, - последователь тех людей прошлого, которые превыше всего ставили истину и искали систематические методы обнаружения истины. Но теорема Байеса одна и та же в разных местах, законы природы в их чисто математической форме одни и те же, и достаточно продвинутые виды должны открыть одну и ту же периодическую таблицу элементов.

- И эти универсалии, - сказала Третья Леди, - не несут в себе отличительных признаков своего происхождения. Вы должны понять, Лорд Эйкон, что кирицугу предназначены не для того же, что Исповедники, хотя действуют по тем же законам.

- Но мы настолько похожи, - заключил Исповедник, - что видим друг в друге свои собственные искажённые отражения. Мы, можно сказать, еретики друг для друга. Она - смертный грех, запретный для Исповедника: та, кто властвует.

- Как и вы ущербны для меня, - ответила Третья Леди, - вы тот, кто отказывает в помощи.

Все остальные за конференц-столом смотрели на инопланетную голограмму и на Исповедника с чувством, близким к полному ужасу.

Третья Леди перевела взгляд на Эйкона. Всего лишь движение глаз - но в нём было нечто повелительное, и переводчик сигналил, что оно изображает какой-то более сильный знак. Ее голос сделался требовательным, напористым.

- Какие варианты действий в отношении Детоедов вы выработали? Перечислите.

Истребить их; подвергнуть вечному заточению и следить, чтобы не покончили с собой; оставить в покое, и пусть дети страдают.

Эйкону было стыдно. Странное предчувствие укололо его. Зачем ей это знать?

- Если вы не предоставите информацию, - сказала Третья Леди, - я учту тот факт, что вы не хотите раскрывать мне ваши планы.

Эйкону вспомнилось изречение: "Важнейшая часть любого секрета - тот факт, что это секрет".

- Ладно, - сказал он. - Для нас неприемлемо оставить Детоедов как они есть. Для нас неприемлемо уничтожить их. Мы хотели бы уважать их выбор и биологическую природу, но их дети не участвуют в выборе, они недобровольные жертвы, и это тоже неприемлемо для нас. Мы хотим сохранить детям жизнь, но мы не знаем, что с ними делать, когда они вырастут и захотят съесть своих собственных детей. Вот и все варианты, которые мы успели выработать к тому моменту, как прибыл ваш корабль.

- Это всё? - спросила Третья Леди. - Это сумма всех ваших идей? Или эта одна из тех ситуаций, в которых ваш вид посылает сигналы, противоречащие внутренним убеждениям, такие как "шутка" или "любезность"?

- Нет, - сказал Эйкон. - То есть да. Да, это всё, что у нас есть. Нет, мы не шутим.

- Вы должны понимать, - добавил Исповедник, - что наша команда в результате знакомства с Детоедами тоже испытала определённый стресс, который помешал нашему нормальному функционированию. Мы и сейчас испытываем его.

"А ты вмешался, чтобы восстановить порядок , - подумал Эйкон, - хотя и не таким манером как кирицугу".

- Понятно, - сказала Третья Леди.

Она погрузилась в молчание. Несколько долгих секунд она сидела неподвижно.

- Почему вы не вывели из строя корабль Детоедов? - спросила она наконец. - Ваша технология это позволяет, и вы должны понимать, что ваши и их цели отныне противоположны.

- Потому что они не вывели из строя наш корабль, - ответил Эйкон.

Третья Леди кивнула.

- Значит, вы симметристы.

Снова молчание.

Потом голограмма расплылась, и на расплывчатом фоне появились слова:

Культурный переводчик версия 3.

Вновь сфокусировалось изображение бледной женщины, почти то же самое, но в её безмятежности появилось некое напряжение.

Третья Леди выпрямилась и приняла церемонный вид, как будто собралась декламировать стихи.

- Сейчас я обращаюсь от имени нашего вида к вашему.

Холодок прошёл по спине Эйкона. "Это слишком. Это всё для меня чересчур..."

- Человечество! - сказала Третья Леди, как будто обращалась к кому-то по имени. - Человечество, ты предпочитаешь отсутствие боли её наличию. Когда мой вид изобрёл необходимую технологию, мы уничтожили причины наших страданий. Физическая боль, стыд, любовные конфликты - всему этому больше не позволено существовать. Человечество, ты предпочитаешь наличие удовольствия его отсутствию. Мы посвятили свою жизнь самым интенсивным удовольствиям - сексу, деторождению и непереводимо2. Человечество, ты предпочитаешь истину лжи. Мы в силу своей природы не способны передавать друг другу сообщения, в которые не верим, в отличие от вас с вашим "юмором", "скромностью" и "фантазией". Мы даже научились воздерживаться от сокрытия информации, хотя обладаем такой способностью. Человечество, ты предпочитаешь мир насилию. У нас нет преступности и войн. Посредством симметричного обобществления и непереводимо4 мы разделяем друг с другом все наши радости и удовольствия. Наше самоназвание непереводимо на твой язык. Но для тебя, человечество, мы отныне назовём себя в честь нашей с вами общей высочайшей ценности: мы Максимально Блаженный Ультра-Сверхсчастливый Народ.

Из-за конференц-стола раздавались сдавленные приглушённые звуки.

- Хм, - вдумчиво сказал Эйкон. - Хм... это хорошо?

- Человечество! Человечество, ты не преобразовало себя, как мы, когда достигло необходимого уровня технологии. Мы до сих пор не знаем, была ли то ошибка, или вы не продумали всё как следует, или ваши желания действительно настолько отличаются от наших. По какой-то причине вы до сих пор допускаете существование мук, которые наш вид устранил. Физическая боль, стыд и любовные терзания до сих пор вам знакомы. И потому мы разделяем с вами боль вашего существования. Человечество! Собираешься ли ты исправить ситуацию симметрично?

Волна шока и ужаса пробежала по комнате, как электрический удар. Лорд Пилот со значением посмотрел на Инженера. Инженер тоже со значением покачал головой. Люди ничего не могли сделать с чужим кораблём, а их собственные щиты вряд ли помогли бы в случае атаки.

Эйкон дышал прерывисто. Его внезапно захватило - и почти расплавило мозг - видение такого будущего: судьба звёздных систем, всё человечество, обречённое быть вывернутым наизнанку, искажённым, переформированным...

"Выходит, с твоей точки зрения это люди совращают котят".

Он должен был предвидеть такую возможность после опыта знакомства с Детоедами. Если существование Детоедов морально неприемлемо для людей, то следующий инопланетный вид может оказаться столь же неприемлемым - а может и наоборот, таким, что для них существование людей покажется ужасом невыразимой жестокости. Это была другая сторона монеты, как ни трудно было человеку помыслить о ней.

"Забавно. До сих пор я не думал, что всё настолько плохо..."

- Но... - проговорил Эйкон и только тут осознал, что говорит вслух.

- "Но"? - переспросила Третья Леди. - Это весь твой ответ, человечество? - На её лице изобразилось разочарование, или даже чистое удивление.

У него не было детального плана ответа, но...

- Вы говорите, что разделяете боль нашего существования, - сказал Эйкон. - Вы сопереживаете нашим страданиям. Получается, вы тоже верите, что при некоторых обстоятельствах боль предпочтительнее удовольствия. Если бы вы не мучились, когда мучатся другие - вы бы, наверное, чувствовали, что вы... не совсем та личность, которой хотите быть? Вот и у нас...

Но Третья Леди покачала головой.

- Вы путаете высокое условное правдоподобие вашей гипотезы для этих данных и высокую постериорную вероятность гипотезы при этих данных, - сказала она, как будто это была одна короткая фраза на её языке. - Человечество, мы обладаем генерализованной способностью чувствовать то, что чувствуют другие. Это простое, компактное ощущение. Мы не собираемся усложнять эту способность ради того, чтобы исключить боль. Мы никогда не приписывали высокую вероятность тому, что другой разумный вид достигнет звёзд, встретится с нами и всё ещё будет не исправлен. Если в будущем мы встретим другой вид при обстоятельствах, не позволяющих его исправить, мы модифицируем нашу способность к эмпатии, исключив сопереживание боли, и поменяем его на стремление облегчить боль.

- Но... - произнёс Эйкон. "Чёрт, я опять это сказал". - Но это наш выбор; мы хотим так жить.

- Это говорит не о наших ценностях, а о ваших, - ответила Третья Леди. - Но даже ты, человечество, могло бы понять, что это спорный вопрос. Мы до сих пор не разобрались в запутанных описаниях эмоции, благодаря которой люди способны предпочитать удовольствие боли, и тем более подтвердить сложные теории, согласно которым боль бывает предпочтительнее удовольствия. Но мы уже выяснили, что твои дети, человечество, не разделяют основ этих концепций. Когда они испытывают боль, они не размышляют над её смыслом, они лишь требуют прекратить боль. В своей простоте...

Они на самом деле совсем как человеческие дети.

- ... они чем-то похожи на ранние жизненные стадии нашего собственного вида.

Бледная женщина, казалось, излучала электрическое поле чудовищной напряжённости.

- И тебе следует знать, человечество, что если где-либо во вселенной ребёнок мучится от боли и зовёт на помощь, то мы ответим на зов, даже если нам потребуется 65536 кораблей. Мы верим, человечество, что ты способно понять нашу позицию. Какие варианты ты можешь нам предложить?

4/8. ИНТЕРЛЮДИЯ С ИСПОВЕДНИКОМ

Они остались вдвоём в Привилегиуме Председателя конференции - огромном приватном помещении, которое уместнее смотрелось бы на планете, чем в космосе. Стены, пол и потолок Привилегиума демонстрировали великолепнейшую голограмму окрестного космоса: далёкие звёзды, солнце местной системы, разлетающиеся остатки новой и тлеющее свечение карликовой звезды, которая высасывала водород из главной, пока не заставила её вспыхнуть. Они будто падали в пустоте.

Эйкон сидел в центре комнаты на краю кровати с балдахином, уткнув голову в ладони. Усталость притупила его ум в самый неподходящий момент; так всегда бывало в кризисных ситуациях, но эта оказалось особенно скверной. При данных обстоятельствах он даже не решался занюхать дорожку кофеина, чтобы не сместить свои приоритеты. Человечество до сих пор не изобрело чисто энергетического наркотика - такого, что усиливал бы мышление, но ни в малейшей степени не затрагивал эмоций и ценностей.

- Я не знаю, что думать, - сказал Эйкон.

Корабельный Исповедник неподвижно стоял рядом в полном облачении и серебристом капюшоне. Из-под капюшона донеслись ритуальные слова:

- Что вас смущает, мой друг?

- Мы где-то ошиблись? - Как Эйкон ни устал, он не мог скрыть отчаяния в своём голосе. - Человечество пошло по неверному пути?

Исповедник долго молчал.

Эйкон ждал. Вот почему он не хотел обсуждать эту тему ни с кем другим. Только Исповедник действительно думал перед тем, как ответить на вопрос типа этого.

- Я сам часто раздумывал на этим, - сказал наконец Исповедник. Эйкон удивился. - В нашей истории было столько ситуаций выбора, столько развилок - каковы шансы, что мы сделали верный выбор на каждой?

Капюшон отвернулся в сторону корабля Сверхсчастливых. Тот был невидим на большом расстоянии, но каждый на борту "Невозможного Возможного Мира" знал, где он.

- На некоторые аспекты вашего вопроса я не могу ответить, милорд. Среди всего экипажа, возможно, я разбираюсь в этом хуже всех... Но ведь вы понимаете, милорд, что ни Детоеды, ни Сверхсчастливые - не доказательство того, что мы пошли не туда? Если вы не переживали из-за этого раньше, нет причин начинать переживать сейчас. Детоеды борются за право есть детей, Сверхчастливые хотят быть сверхсчастливы. Ни то ни другое не указывает нам, как правильно. Они не задаются нашим вопросом, и неважно, какое слово их языка переводчик связал с нашим словом "должны". Если вас смущает только это, милорд - возможно, я готов развеять ваши сомнения.

- Я знаю теорию, - устало сказал Эйкон. - Мне пришлось учить метаэтику в раннем детстве, шестнадцати лет от роду, ещё совершенным ребёнком. Просто так, без оснований, я ни за что не поддался бы соблазну поверить, что Бог, или онтологически фундаментальные моральные факты, или что-нибудь ещё имеет право избавить меня от сомнений. - Эйкон склонился ниже. - Но почему-то это не имеет значения, когда глядишь на Третью Леди и задаёшься вопросом: почему, когда перед нами орёт и плачет десятилетний ребёнок со сломанным пальчиком, мы, люди, только частично обезболиваем участок.

Капюшон Исповедника вновь развернулся в сторону Эйкона.

- Вы понимаете, что в вашем мозгу буквально прошита генерация сигналов об ошибке при виде человекообразной фигуры, выражающей мнение, отличное от вашего? Вы понимаете это, милорд?

- Знаю. Этому нас тоже учили. К сожалению, я только сейчас начал понимать, что всю жизнь только следовал социальным нормам и никогда как следует не продумывал эту тему для себя. До сего дня.

Из-под капюшона донёсся вздох.

- Хорошо. Вы хотели бы жить абсолютно безо всякой боли и скорби, непрерывно занимаясь сексом?

- Ну... не... совсем, - сказал Эйкон.

Фигура под мантией пожала плечами.

- Вы вынесли решение. Что ещё?

Эйкон посмотрел прямо в лицо анониму под мантией - под капюшон, заполненный голограммой тёмной мглы, в тень, что всегда скрывала лицо. Голос был тоже анонимизирован - изменён чуть-чуть, неназойливо, но так, чтобы Исповедника никогда нельзя было узнать по голосу. Эйкон даже не представлял, кем является Исповедник без мантии. Ходили слухи, что некоторые Исповедники каким-то образом ухитряются появляться в обществе незамаскированных самих себя...

Эйкон вздохнул.

- Вы сказали, что среди всех людей только вы не можете сказать, по верному ли пути идёт человечество. То, что вы Исповедник, не может играть роли - рационалисты тоже люди. А ещё вы сказали Третьей Леди, что вы слишком стары, чтобы принимать решения за наш вид. Так сколько же вам лет... уважаемый предок?

Настало молчание.

Оно длилось недолго.

Как будто заранее всё предвидев, подготовив и запланировав, Исповедник легко поднял руки и стянул капюшон - обнажая несмешанное лицо со странного цвета кожей и шокирующе резкими чертами. Лицо из забытой истории, из времён до генетического смешения XXI века, не затронутое ни вставками в ДНК, ни расселением по космосу.

Эйкон почти ожидал этого, но его дыхание всё равно прервалось. Меньше одного на миллион: такова была доля людей, рождённых на Земли до изобретения антиагатики и межзвёздных полётов, пять веков назад.

- Поздравляю, вы угадали, - сказал Исповедник. Его голос почти не изменился, но стал сильнее и мужественнее.

- Значит, вы были ещё тогда, - сказал Эйкон. Он едва дышал, и старался не выдать этого. - Вы жили в то время - в первую биотехнологическую революцию! Ведь как раз тогда решался спор, не пойти ли нам по пути Сверхсчастливых...

Исповедник кивнул.

- На чьей вы были стороне?

Лицо Исповедника на миг застыло, а потом он издал короткий смешок.

- Вы совершенно не представляете, что тогда происходило . Думаю, это естественно.

- Не понимаю, - сказал Эйкон.

- И никакими словами я не смогу вам объяснить. Это за пределами вашего воображения. Я был вором и убийцей, я продавал несертифицированные тяжёлые наркотики - из всех моих занятий только это хоть немного походило на труд. Даже не пытайтесь вообразить, милорд, мой уважаемый потомок, что мне когда-либо предлагали встать на чью-нибудь сторону.

Эйкон отвёл глаза от жгучего взгляда несмешанного человека. Было что-то неправильное в слабой тени гнева, который владел им и сейчас, через пятьсот лет.

- Но прошло время, - сказал Исповедник, - и всё изменилось. - Его взгляд больше не фокусировался на Эйконе, он смотрел куда-то далеко. - Есть старое изречение: ужаленный одной пчелой готов дорого заплатить за лекарство, но ужаленный пятью пчёлами не столь высоко оценит удаление лишь одного жала. Таково было человечество в древние времена. Глубоко неправильный мир, где скудные ресурсы альтруизма разбрасывались между десятью тысячами страдальцев и ни одного не спасали. И всё-таки...

- В какой-то момент мы перешли рубеж, - продолжал Исповедник. - Безо всякого заметного апокалипсиса. Стало меньше войн. Меньше голода. Продвинулись технологии. Выросла экономика. У людей стало больше ресурсов на благотворительность, и альтруистам всё реже приходилось выбирать между объектами помощи. Однажды они пришли даже ко мне и выручили меня. Земля очистилась. С тех пор, как только появлялась серьёзная угроза, вся планета бросалась на неё и устраняла опасность. Люди наконец научились действовать сообща.

Исповедник подвигал челюстями, как будто что-то застряло у него в горле.

- Сомневаюсь, что вы способны вообразить, мой уважаемый потомок, какой невозможной мечтой это было когда-то. Но я не назову избранный путь ошибочным.

- Нет, я могу вообразить, - спокойно сказал Эйкон. - Я как-то пытался читать интернет эпохи до Рассвета. Я думал, что хочу знать, да я действительно хотел, но... я просто не смог выдержать. Вряд ли кто-то у нас корабле, кроме вас, смог бы. Уважаемый предок, почему бы нам не спросить вашего совета, что делать с Детоедами и Сверхсчастливыми? Вы же единственный из нас, кто действовал в настолько чрезвычайных ситуациях.

- Нет, - сказал Исповедник, словно изрёк абсолютный запрет откуда-то из-за пределов Вселенной. - Вы - тот мир, который мы хотели создать. Хотя я не могу говорить "мы". Это просто искажение памяти, романтический отблеск на истории, погружённой в туман. В то время я не был одним из тех мечтателей. Я просто был заключён в собственный кокон страдания. Но если моя боль значила хоть что-то, Эйкон, то лишь как часть цены, уплаченной за мир, лучший чем тот. Если древняя Земля вас ужасает - разве это не значит, что всё удалось как надо? Вы прекрасные и светлые дети, и это ваш мир, и вам самим решать, что с ним теперь делать.

Эйкон попытался было возразить...

Исповедник остановил его жестом.

- Я действительно так считаю, милорд Эйкон. Это не вежливый идеализм. Мы, древние, не можем стоять у руля. Мы помним слишком много зла. Мы слишком осторожны, чтобы отважиться смело идти вперёд. Вам известно, что одно время секс не по взаимному согласию был вне закона?

Эйкон не знал, улыбаться ему или морщиться.

- Это Сухой закон, да? В первом веке до интернета? Ну уж, я думаю, все только порадовались, когда этот закон отменили. Не могу даже представить, насколько скучной была ваша сексуальная жизнь. Флиртуешь с женщиной, заводишь её, завлекаешь, и всё это время знаешь, что ты в полной безопасности, потому что она не имеет права взять инициативу на себя, если ты зайдёшь чуть дальше чем следует...

- Вам нужно освежить ваши знания истории, милорд Администратор. На достаточно общем уровне. Я хочу вам сказать - и это не общедоступная информация - что мы почти попытались свергнуть ваше правительство.

- Что? - спросил Эйкон. - Исповедники?

- Нет, мы. Те, кто помнил древний мир. Мы тогда всё ещё обладали солидным капиталом и огромным влиянием в грантовых комитетах. Когда наши дети узаконили изнасилование, мы решили, что будущее пошло не тем путём.

Эйкон раскрыл рот.

- Вы были настолько ханжами?

Исповедник покачал головой.

- У меня нет слов, - сказал он, - вообще нет слов, чтобы это вам объяснить. Нет, это было не ханжество. Это была память о зле.

- Хм, - сказал Эйкон. Он старался не улыбаться. - Не могу даже вообразить, какое зло могло произойти от изобилия неконсенсуального секса.

- И не пробуйте, милорд, - сказал Исповедник. Он наконец засмеялся, но несколько страдальчески. - Без, так сказать, личного опыта вы действительно не сможете вообразить, и пытаться бессмысленно.

- Ладно, из чистого любопытства - много ли вы потеряли?

Исповедник как будто на мгновение замер.

- Что?

- Много ли вы потеряли на рынке законотворческих прогнозов, когда поставили деньги на какие-нибудь ужасные последствия отмены запрета?

- Нет, вам действительно не понять, - сказал Исповедник. Теперь его улыбка была настоящей. - Но теперь вы знаете, да? После этого разговора вам ясно, почему меня нельзя допускать к принятию решений за человечество.

Эйкон смутился. Это было странно... он чувствовал нутром, но не мог объяснить словами, почему. Он просто ощущал неправильность.

- Теперь вы знаете, - повторил Исповедник. - И поскольку мы помним так много зла, и поскольку для этой профессии хорошо быть пятисотлетними, многие из нас стали Исповедниками. Нам легко проповедовать пессимизм - ведь в большинстве случаев рационалисту приходится остужать людей, а не подбодрять ... Мы советуем, но не руководим. Спорим, но не решаем. Мы идём вместе с вами, и стараемся не слишком впадать в шок от того, что радуемся жизни почти так же как вы. Да вы сами окажетесь в моей роли через пятьсот лет... если человечество переживёт эту неделю.

- Ах да, - сухо сказал Эйкон. - Чужие. Текущий предмет обсуждения.

- Да. У вас есть идеи?

- Только одна: мне и вправду жаль, что человечество не одно во Вселенной. - Эйкон внезапно сжал кулак и с силой ударил по кровати. - Блядь! Я знаю, что почувствовали Сверхсчастливые, когда увидели, что мы и Детоеды не "исправили себя". Вы понимаете, что это означает? На что похожа остальная Вселенная с точки зрения статистики? Пусть даже в нашей выборке всего два экземпляра. Наверняка где-то есть симпатичные соседи. Точно так же, как в глубинах бесконечной Вселенной наверняка есть моя точная копия вплоть до отдельных атомов. Но все, кого мы реально встретим, вероятно, окажутся... - Эйкон перевёл дыхание. - Чёрт, ведь никто не думал, что будет так! У всех трёх видов есть эмпатия, есть симпатия, есть ощущение справедливости... да у Детоедов даже есть литература, даже искусство! Разве этого не достаточно? Разве не казалось, что этого достаточно? Но всё, что мы имеем - это достаточно похожие системы отсчёта, в которой мы друг для друга - кошмар.

- Не поймите неправильно, - сказал Исповедник, - но я рад, что мы встретили Детоедов.

Слова застряли у Эйкона в глотке.

- Что?

Полуулыбка искривила лицо Исповедника.

- Потому что если бы мы не встретили Детоедов, мы не смогли бы спасти их детей, не так ли? Если бы мы не знали о них, это не означало бы, что их нет. Дети Детоедов всё равно существовали бы, всё равно умирали бы в ужасной агонии. Мы просто не могли бы им помочь. Не знай мы о детях, они не лежали бы на нашей совести, на нашей ответственности... Нет, это не та задача, для которой вы, вероятно, оптимизированы. - Исповедник сделал паузу. - Да, конечно, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Но на этом корабле я - символ желания людей мыслить разумно, и моя обязанность - продумывать идеи странные, но логичные.

- А Сверхсчастливые? - спросил Эйкон. - Технологически высшая раса, которая, возможно, захочет уничтожить нас, или лишить свободы, или отобрать наших детей? Для вас это тоже луч надежды?

- Сверхсчастливые похожи на нас, - сказал Исповедник. - Мы могли пойти путём Сверхсчастливых. Да мы почти и пошли. Вам трудно представить, насколько прекрасным в определённых обстоятельствах кажется отсутствие боли. В некотором смысле можно сказать, что я сам пытался пройти этот путь, хотя и не было особо компетентным нейроинженером. Если бы человеческая природа была лишь чуть-чуть другой, нас бы запросто захватил этот аттрактор. И цивилизация Сверхсчастливых нам не враждебна, какими бы чудовищами мы ни казались им. Как минимум это хорошее свидетельство о том, что может представлять собой остальная Вселенная. - Исповедник сделал паузу. - И...

- И?

Голос Исповедника стал твёрже.

- И Сверхсчастливые спасут детоедских детей - независимо от того, справится ли с этим человечество. Учитывая, сколько их умирают и в каких муках, эта задача должна перевесить даже наше собственное уничтожение. Как говорится, заткнись и умножай.

- Да ладно! - сказал Эйкон. Он был настолько удивлён, что даже не шокирован. - Если бы Сверхсчастливые не появились, нам пришлось бы... ну да, нам пришлось бы хоть что-то сделать с Детоедами, раз уж мы решили. Мы не могли бы просто стоять и смотреть на...

- Холокост, - предложил Исповедник.

- Хорошее слово. Да, мы не могли бы просто стоять и смотреть на Холокост.

- Вы не поверите, милорд, на какие вещи люди могут просто стоять и смотреть. Осознаёте ли вы масштаб затрат капитала, труда, а может, и человеческих жизней, которые потребуются для захвата всей детоедской цивилизации? Отследить каждый отрезок их туннельной сети? Довести наше технологическое превосходство до предела и построить настолько быстрые корабли, чтобы они догоняли каждый убегающий детоедский корабль? Понимаете ли вы...

- Простите, но это просто фактическая ошибка. - "Боже, - подумал Эйкон, - нечасто приходится говорить такое Исповеднику". - Сейчас не времена вашего детства, уважаемый предок. Мы теперь объединённое, мать его, человечество. Если бы не пришли Сверхсчастливые, нам пришлось бы сделать всё для спасения детоедских детей. Вы же видели Лорда Пилота, Леди Сенсор - они были готовы отделиться от цивилизации, лишь бы сделать эту работу. И именно так, уважаемый предок, отреагирует большинство.

- Ненадолго, - сказал Исповедник. - Когда впервые услышат новости. Когда разговоры ещё ничего не будут стоить. Когда они ещё не увидят расценок. А когда увидят, вот тут-то и настанет неловкое молчание. Каждый будет сидеть и ждать, что действовать начнёт кто-то другой. И быстрее, чем вы можете вообразить, люди привыкнут к такому положению. Всё будет выглядеть совсем не так шокирующе, как вначале. Детоедские дети умирают в ужасной агонии в желудках своих родителей? Да, прискорбно, но ведь так было всегда. Это будут уже не новости. Это всё будет частью жизни.

- Вы что-то курили? - спросил Эйкон. Не самая вежливая фраза, но он не смог найти других слов.

Голос Исповедника был холоден и твёрд, как железное солнце после тепловой смерти Вселенной.

- Невинное дитя, если бы вы видели, как вашего старшего брата у вас на глазах избивают до полусмерти, и как вяло полиция расследует дело; если бы вы видели, как ваши бабки и деды усыхают, как испорченные фрукты, и уходят из жизни, а вы сами ни единым словом не протестуете, потому что считаете это нормальным - вот тогда вы имели бы право говорить мне о том, на какие вещи люди способны закрывать глаза.

- Я не верю, что мы на это способны, - сказал Эйкон как можно спокойнее.

- Значит, вы провалили экзамен на рационализм, - сказал Исповедник. Его непокрытая голова повернулась к фальшивым стенам и тщательно воспроизведённым звёздам. - Но я... я больше не провалю.

- Да, вы чертовски правы в одном, - сказал Эйкон. Он слишком устал, чтобы быть тактичным. - Вас нельзя допускать к принятию решений за человечество.

- Я знаю. Поверьте, знаю. Только молодёжь может Администрировать. Таков договор о бессмертии.

Эйкон встал с кровати.

- Спасибо, Исповедник. Вы мне помогли.

Лёгким, отработанным движением Исповедник накинул капюшон на голову, и его жёсткие черты исчезли во тьме.

- Правда? - спросил он, и искажённый голос прозвучал до странности мягко после прежнего, мужественного и сильного. - Как?

Эйкон пожал плечами. Ему трудно было найти слова. Всё из-за страшного бега Времени сквозь столетия, и таких гигантских перемен, которые уже свершились, гораздо более глубоких, чем пережитые им за всю жизнь; из-за храбрости, необходимой для встречи с будущим, и жертв, принесённых ради него; и из-за того, что не всех удалось спасти.

- Наверное, вы напомнили мне, что не всегда можно получить всё что хочется.

5/8. ТРОЙНОЙ КОНТРАКТ

Эйкон вошёл в главную конференц-рубку. Его походка была измождённой, но лицо выглядело уверенным. Следом шёл окутанный тенью Исповедник.

Участники Конференции смотрели на них и переглядывались.

- Вы выглядите лучше, - осмелился сказать Мастер Фэндома.

Эйкон положил руку на спинку своего кресла и помолчал. Одного человека не хватало.

- Инженер?

Лорд Программист нахмурился.

- Он сказал, что должен провести какой-то эксперимент, милорд. Он отказался объяснить, но я полагаю, что это как-то связано с данными Детоедов.

- Вы шутите? - спросил Эйкон. - Наш Инженер охотится за Нобелем? Сейчас? Когда на карте судьба человечества?

Лорд Программист пожал плечами.

- Судя по его виду, милорд, он считал это важным.

Эйкон вздохнул. Он отодвинул кресло и полууселся, полуупал в него.

- Корабельные рынки вряд ли успокоились, да?

Лорд Пилот сардонически осклабился.

- Читайте сами.

Эйкон шевельнул пальцами, вызывая экран.

- Ага, вижу. Корабельный Толкователь Воли Рынка докладывает, цитирую: "Все основные активы на моём рынке скачут вверх-вниз, как сраные игрушки йо-йо, а корабельные хеджеры пытаются приноровиться к Чёрному Лебедю, который вот-вот сметёт 98% планетарного рискового капитала. Даже цены по наличным расчётам на этом корабле обезумели - то ли какие-то трейдеры раздувают пузырь экспорта столярных изделий, то ли кто-то всерьёз верит, что секс переоценён против апельсинового сока. Одна трейдерша по деривативам прорабатывает контракт с чётко определённой выплатой в случае полного истребления людей чужими, но говорит, что на это уйдёт несколько часов, а я говорю, что она под крэком. И притом реальное большинство людей, которые всё равно готовы торговать, выше гелиопаузы. Спрос и предложение разошлись так, что хоть пропихивай между ними грёбаный футбольный стадион, и ничего не ясно, и я жопой чую какие-то неизолированные условные зависимости. Во что верит рынок? А хуй знает. Дайте мне выпить кто-нибудь". Конец цитаты. - Эйкон глянул на Мастера Фэндома. - Из остальной команды кто-нибудь запостил на Реддит[5] свои предложения?

Мастер прочистил горло.

- Милорд, мы позволили себе отфильтровать всё, что физически невозможно, основано на чистом принятии желаемого за действительное или выдаёт полное непонимание натуралистической метаэтики. Я могу показать нефильтрованный список, если хотите.

- А что осталось? - спросил Эйкон. - Хотя ладно, я понял.

- Ну, кое-что осталось, - сказал Мастер. - Если собрать лучшие идеи... - Он вывел на обозрение маленькую голограмму.

"Спросить Сверхсчастливых, способна ли их биотехнология так изменить мышление детей Детоедов, чтобы они, повзрослев, не захотели есть своих собственных детей. Стерилизовать нынешних взрослых. Если Детоедов не удастся стерилизовать, и они не сдадутся, лишить их свободы. Если это слишком накладно, убить большинство, но оставить кое-кого в заключении, чтобы сохранить их культуру для будущих поколений. Предложить Сверхсчастливым альянс против Детоедов, в котором мы бы предоставили капитал и рабочую силу, а они технологию.

- Не так уж плохо, - сказал Эйкон. Его голос стал суше. - Но тут никто не задаётся вопросом: что Сверхсчастливые намерены делать с нами. Аналогичные меры...

- Да, милорд, - сказал Мастер. - Это постоянно отмечали в комментах, милорд. Ну и другая проблема: Сверхсчастливые на самом деле не нуждаются ни в нашей рабочей силе, ни в капитале. - Мастер глянул в сторону Лорда Программиста, Ксенопсихолога и Леди Сенсор.

- Милорд, - сказал Лорд Программист, - похоже, что Сверхсчастливые думают намного быстрее нас. Если их когнитивные системы основаны на чём-то вроде ДНК, а не нейронов, то это неудивительно. На самом деле странно, что ускорение настолько же мало, как... - Лорд Программист замолчал и сглотнул. - Милорд, Сверхсчастливые ответили на наши сигналы чрезвычайно быстро. Но не мгновенно. Задержка примерно пропорциональна длине ответа плюс постоянное слагаемое. Из этой пропорции, милорд, можно рассчитать, что они думают в 15-30 раз быстрее нас, в той мере, в какой правомерны такие сопоставления. Если применить закон Мура к некоторым наблюдаемым техническим параметрам их корабля - олдерсоновский поток, плотность мощности и так далее - то можно получить правдоподобную согласованную оценку, что чужие опередили нас на двести лет субъективно эквивалентного времени. А их научная революция произошла двенадцать субъективных веков назад.

- Если их история шла со скоростью нашей, - сказала Ксенопсихолог. - А это, вероятно, не так. - Она перевела дыхание. - Милорд, я подозреваю, что у инопланетян команда из трёх кирицугу буквально способна управлять всем кораблём. Милорд, это означает не только превосходящие способности запрограммировать переводчик для коммуникации с нами. Это, вероятно, означает и то, что Сверхсчастливые могут обмениваться между собой знанием и опытом посредством секса. Каждая особь их вида, возможно, обладает памятью их Эйнштейнов и Ньютонов, и знает тысячи других областей, законсервированных точно так же, как информация в ДНК у людей. Милорд, я предполагаю, что их аналог Галилея жил около тридцати объективных лет назад по звёздному времени. И что они вышли в космос около двадцати лет назад.

- Их корабль зеркально симметричен, - сказала Леди Сенсор. - Он расширяется перпендикулярно плоскости симметрии по мере того как поглощает пыль и излучение новой звезды. Он растёт по гладкой экспоненте на 2% в час, а это значит, что в данной среде он способен делиться надвое каждые 35 часов.

- Не представляю, - сказала Ксенопсихолог, - с какой скоростью Сверхсчастливые размножаются. Сколько детей производят за одно поколение, и насколько рано их дети достигают половой зрелости. Но судя по всему, эти детки оканчивают школу пораньше, чем в двадцать лет.

Настало молчание.

Когда к Эйкону вернулся дар речи, он спросил:

- Вы закончили?

- Если они позволят нам жить, - сказал Лорд Программист, - и если мы с ними выработаем торговое соглашение в соответствии с законом сравнительных преимуществ Рикардо, то процентные ставки...

- Процентные ставки пусть провалятся и сдохнут. Были ещё передачи с корабля Сверхсчастливых?

Леди Сенсор помотала головой.

- Хорошо, - сказал Эйкон. - Откройте канал трансляции в их сторону.

За столом возникло движение.

- Милорд, - заговорил Мастер Фэндома. - Милорд, что вы хотите сказать?

Эйкон устало улыбнулся.

- Хочу спросить, какие варианты они могут нам предложить.

Леди Сенсор глянула на Исповедника. Капюшон в молчании кивнул. Он всё ещё в здравом уме.

Леди Сенсор сглотнула и открыла канал. На голограмме появилось:

Третья Леди Кирицугу
Временный сопредседатель "Игрока"
Языковой переводчик версия 9
Культурный переводчик версия 16

В этой передаче Третья Леди была не столь бледна, и выглядела более внимательной и дружелюбной. Она кинула взгляд на Эйкона, и глаза тревожно расширились.

- Милорд, вы страдаете!

- Просто устал, миледи. - Эйкон откашлялся. - На нашем корабле принятие решений обычно определяется рынком, а рынок ведёт себя хаотически. Мне жаль, что я заставляю вас разделять мою боль, и я постараюсь закончить побыстрее. Итак...

Уголком глаза Эйкон заметил, что Инженер вернулся в комнату. Инженер, похоже, собирался что-то сказать, но замер при виде голограммы.

Сейчас было не до него.

- Итак, - сказал Эйкон, - мы пришли к выводу, что принципиальные решения весьма сильно зависят от вашего уровня технологии. Что, по-вашему, вы реально способны сделать с нами или Детоедами?

Третья Леди вздохнула.

- Мне следует вначале получить от вас независимую составляющую, а уж потом передать свою - вам стоило хотя бы подумать об этом. Но тут уж нам вряд ли повезёт. Может, я просто расскажу, что мы сейчас планируем?

Эйкон кивнул.

- Это будет весьма ценно, миледи. - Его напряжённые мышцы отчасти расслабились. Культурный переводчик версии 16 был намного проще для его мозга. Эйкон отстранённо подумал, что сейчас, наверное, его трансформированный аватар мастерски предаётся любви с Третьей Леди...

- Хорошо, - сказала она. - Мы считаем, что основа для дальнейших переговоров очевидна: достичь такого компромиссного сочетания функций полезности наших трёх видов, которое взаимно удовлетворит нас всех и компенсирует требуемые изменения. Детоеды должны уступить, перейдя к поеданию детей в досознательном возрасте. Для этого эффективнее всего будет изменить жизненный цикл самих детей. Мы даже сможем наделить этих несознающих детей инстинктивным желанием убегать, кричать и генерировать простые словесные возражения, но не позволим их мозгам развить самосознание вплоть до конца охоты.

Эйкон выпрямился. Это действительно звучало... по-своему... довольно милосердно...

- Наши два вида, - продолжала Третья Леди, - желающие изменить Детоедов, должны предоставить им компенсацию, а именно, принять их ценности, сделав наши собственные цивилизации более привлекательными в их глазах. Мы должны переделать себя так, чтобы рожать больше детей, и съедать большинство из них на максимально поздней досознательной стадии.

Конференц-рубка застыла. Никто не двигался. Даже лица не изменили выражений.

В памяти Эйкона внезапно вновь вспыхнули те змеящиеся, взаимопроникающие, визуально болезненные пузыри.

Культурный переводчик мог изменить картину, но не реальность.

- Маловероятно, что Детоеды примут эту переделку, - продолжала Третья Леди, - её придётся навязывать силой. Что касается тебя, человечество, мы рассчитываем, что ты проявишь больше здравого смысла. Но оба ваши вида, вы и Детоеды, обязаны ликвидировать у себя физическую боль, стыд и любовные терзания. В обмен мы изменим наши собственные ценности в сторону ваших. Мы изменимся так, чтобы желать наслаждений более сложного характера, но не настолько, чтобы общая сумма наслаждений заметно уменьшилась. Мы научимся творить искусство, приятное для вас. Мы усвоим чувство юмора, хотя лгать мы не будем. С точки зрения людей и Детоедов, наша цивилизация приобретёт много привлекательных черт, которой ранее не имела. Такова компенсация, которую мы предлагаем вам. Далее, мы настоятельно просим принять от нас в дар непереводимо2, который, как мы считаем, усилит на его собственных условиях ценность того, что вы называете "любовью". Он также позволит нашим видам заниматься сексом друг с другом посредством механических приспособлений, чего мы страстно желаем. В итоге всех этих процедур все три вида будут удовлетворять ценностям друг друга, и приобретут общий фундамент, на котором мы сможем вместе строить цивилизацию.

Эйкон медленно кивнул. Это было невероятно цивилизованно. Возможно, это была лучшая в своей категории генеральная процедура переговоров при столкновении миров.

Третья Леди просияла.

- Кивок означает согласие, человечество?

- Он означает, что мы приняли ваше предложение во внимание, - сказал Эйкон. - Нам нужно его обдумать.

- Понимаю, - сказала Третья Леди. - Пожалуйста, думайте как можно быстрее. Пока вы думаете, детоедские дети умирают в кошмарной агонии.

- Понимаю, - эхом повторил Эйкон и дал знак прервать связь.

Голограмма погасла.

Настало долгое страшное молчание.

- Нет.

Это сказал Лорд Пилот. Холодно, ровно, непререкаемо.

Вновь молчание.

- Милорд, - сказала Ксенопсихолог очень тихо, как будто боялась, что за эти слова её разорвут в клочья, - мне кажется, они не предложили нам варианта отказа.

- На самом деле, - сказал Эйкон, - они нам предложили гораздо больше, чем мы хотели предложить Детоедам. Мы-то даже не думали о компенсации. - Эйкон заметил, что, как ни странно, его голос очень спокоен, может быть, даже мертвенно спокоен. - Сверхсчастливые очень справедливый народ. Такое впечатление, что они предложили бы в точности такое решение, даже не будь они сильнее всех. Мы-то просто навязали бы свою волю Детоедам, а Сверхсчастливым сказали бы идти погулять. Это если бы сильнее всех были мы. Но это не так. Вот в чём дело, я считаю.

- Нет! - крикнул Лорд Пилот. - Это не...

Эйкон посмотрел на него, всё ещё мертвенно спокойный.

Лорд Пилот глубоко дышал, но не чтобы успокоиться, а будто готовился к схватке посреди какой-то несуществующей доисторической саванны.

- Они хотят превратить нас в каких-то нелюдей. Мы не... мы не можем... мы не должны позволить...

- Предложи что получше или заткнись, - без выражения сказал Лорд Программист. - Сверхсчастливые умнее нас, технологически выше, думают быстрее, а возможно, быстрее и размножаются. Нечего надеяться остановить их военной силой. Если мы улетим, Сверхсчастливые нас догонят на более быстрых кораблях. Нет способа запереть открытый туннель, и нет способа скрыть, что он существует...

- Э-э, - сказал Инженер.

Все повернулись к нему.

- Э-э, - повторил Инженер. - Милорд Администратор, я должен кое-что сказать вам наедине.

Исповедник покачал головой.

- Могли бы сделать это не так неуклюже, Инженер.

Эйкон кивнул сам себе. Инженер уже выдал факт, что секрет существует. В данной ситуации несложно сделать вывод, что секрет связан с детоедским архивом. Уже 80% секрета. Если он имеет отношение к физике туннелей - это ещё половина остатка.

- Инженер, - сказал Эйкон, - поскольку ты уже открыл существование секрета, открой его всей конференции. Нам надо быть синхронизированными друг с другом. Две головы - не комитет. Позже будем думать, как всё засекретить.

Инженер смутился.

- Э-э, милорд, я думал, что доложу вам первому, прежде чем вы решите...

- Нет времени. - Эйкон указал туда, где только что висела голограмма.

- Ага, - сказал Мастер Фэндома, - мы всегда успеем перерезать друг другу глотки, если секрет настолько ужасен. - Мастер Фэндома слегка усмехнулся... и замолчал, увидев лицо Инженера.

- Как вам угодно, милорд, - сказал Инженер. Он глубоко вздохнул. - Я попросил Лорда Программиста сопоставить все поддающиеся идентификации уравнения и константы в научном архиве Детоедов с аналогичными нашими. Большинство идентифицированных аналогов, конечно, совпали. Кое-где наши числа точнее, благодаря нашему, э-э, более высокому уровню технологии. Но есть одна аномалия: детоедское значение олдерсоновской константы связи на десять порядков больше нашего.

Лорд Пилот присвистнул.

- Звёзды небесные, как они умудрились настолько... - Он резко замолчал.

- Олдерсоновская константа связи, - повторил Эйкон. - То есть... связи между взаимодействием Олдерсона и...

- Между взаимодействием Олдерсона и сильным ядерным взаимодействием, - сказал Лорд Пилот. Он весьма мрачно улыбался. - Это был свободный параметр в стандартной модели, его следовало определить экспериментально. Но поскольку взаимодействие настолько невероятно... слабое... пришлось построить гигантский олдерсоновский генератор, чтобы найти число. Размером с очень маленькую луну, грубо говоря. Определённо не тот опыт, который можно повторить дома. Это история из учебников физики, милорды и мидеди.

Мастер Фэндома нахмурился.

- Ты хочешь сказать, что физики... подделали результат, чтобы... получить денег на большой проект? - Он выглядел удивлённым.

- Нет, - сказал Лорд Пилот. - Не из любви к мощным штукам. Инженер, детоедское значение должно поддаваться проверке на нашем корабельном двигателе Олдерсона, если константа связи настолько сильна. Ты проверил?

Инженер кивнул.

- Детоедское значение верно, милорд.

Инженер был бледен. Лорд Пилот сжал челюсти в сардоническом оскале.

- Пожалуйста, объясни, - сказал Эйкон. - Вселенная погибнет через миллиард лет, или что? Потому что если так, то время терпит...

- Милорд, - сказал Исповедник, - представьте, что законы физики нашего мира позволили бы древним грекам создать эквивалент ядерной бомбы из веществ, валяющихся под ногами. Представьте, что законы физики позволяют разрушать целые страны с лёгкостью изготовления пороха. История пошла бы по-другому, правда?

Эйкон непонимающе кивнул.

- Ну да. Она была бы короче.

- Правда, нам повезло, что законы физики не такие? Что в наши дни законы физики не позволяют изготовить дешёвое и непобедимое супероружие?

Эйкон поднял бровь.

- Но, милорд, - сказал Исповедник, - действительно ли мы знаем то, что мы, как нам кажется, знаем? Какие отличающиеся факты мы видели бы, если бы законы физики были другими? В конце концов, если вы физик, и вам удалось открыть лёгкий доступ к чудовищным разрушительным силам на уже имеющейся технике - вы побежали бы всем рассказывать?

- Нет, - ответил Эйкон. Он ощущал какую-то слабость внизу живота. - Я бы оставил открытие в тайне и выдумал легенду, чтобы отвадить других от исследований в этой области.

Лорд Пилот издал наполовину смех, наполовину что-то гораздо худшее.

- Сделано идеально. Я - Лорд Пилот, и до сих пор ничего не заподозрил.

- Ну так что? - спросил Эйкон. - Что там на самом деле?

- Э-э, - сказал Инженер. - Ну... если по существу... опуская технические подробности...

Инженер перевёл дыхание.

- Любой корабль с олдерсоновским двигателем средней величины может взорвать звезду.

Молчание.

- В принципе это плохая новость, - сказал Лорд Пилот, - но конкретно в нашей ситуации, вот здесь и сейчас, оно-то нам и нужно. Простая вспышка новой ничего им не сделает. Но если рванёт вся звезда целиком... - Он снова едко усмехнулся. - Нет звезды, нет туннелей. Мы можем превратить главную звезду системы в сверхновую - главную звезду, а не белый карлик. И тогда Сверхсчастливые нас не найдут. Не смогут проникнуть в человеческую сеть туннелей. Мы погибнем, если кого-то волнуют такие мелочи. - Лорд Пилот обвёл взглядом стол конференции. - А вас волнуют? Кстати, правильный ответ - нет.

- Меня волнует, - тихо сказала Леди Сенсор. - И даже очень. Но... - Она положила руки на стол и склонила голову.

За столом закивали.

Лорд Пилот глянул на Инженера.

- Сколько нужно времени на модификацию корабельного двигателя Олдерсона?

- Он готов, - сказал Инженер. - Но... нам надо, э-э, подождать, пока Сверхсчастливые уберутся, чтобы они не засекли наши действия.

Лорд Пилот кивнул.

- Уже похоже на план. Ладно, теперь можно расслабиться. А уж я-то решил, что вся человеческая раса обречена, не мы одни. - Он вопросительно поглядел на Эйкона. - Милорд?

Эйкон сидел, подперев голову руками, и почему-то чувствовал больше усталости, чем когда-либо в своей жизни. По другую сторону стола сидел Исповедник и смотрел на него - или Эйкону так казалось - но капюшон был повёрнут в его сторону.

"Я же вам говорил", - молчал Исповедник.

- Кое-что не так с твоим планом, - сказал Эйкон.

- А именно? - спросил Лорд Пилот.

- Ты кое-что забыл. Одну крайне важную вещь. Однажды ты поклялся защищать это.

Все непонимающе смотрели на него.

- Если ты говоришь про что-нибудь чертовски смешное типа безопасности корабля... - начал Лорд Пилот.

Леди Сенсор охнула.

- О нет, - пробормотала она. - О нет. Дети Детоедов.

Лорда Пилота будто ударили в живот. Мрачные улыбки за столом сменились гримасами ужаса.

- Да, - сказал Эйкон. Он смотрел в сторону. Ему не хотелось видеть ничью реакцию. - Сверхсчастливые не доберутся до нас, но и до Детоедов тоже. Как и мы. И Детоеды будут пожирать своих детей и дальше, и дети будут умирать целыми днями в желудках своих родителей. Вечно. Человеческая раса этого стоит?

Эйкон снова бросил взгляд на людей за столом. Ксенопсихолог казалась больной, слёзы бежали по щекам Мастера, а Лорда Пилота как будто медленно разрывали пополам. Лорд Программист выглядел отстранённо, Леди Сенсор закрывала лицо руками. (А лицо Исповедника по-прежнему пряталось в тени под серебристым капюшоном).

Эйкон закрыл глаза.

- Сверхсчастливые превратят нас в нечто нечеловеческое, - сказал он. - Или даже нет. В нечто менее человеческое. Но не слишком менее. У нас по-прежнему будет искусство, литература, любовь. Я немало времени провёл без боли - в целом это не так уж плохо. - Слова застревали в горле. Ему было очень страшно. - Ну ладно. Если остаться самими собой настолько важно, то у нас есть вариант. Вопрос лишь в цене. Принести в жертву детоедских детей...

... они на самом деле совсем как человеческие дети...

- ... и тем самым спасти человечество.

Кто-то кричал: тонкий подавленный визг, непохожий ни на какой звук из тех, что Эйкон прежде слышал или хотел бы услышать. Возможно, Лорд Пилот, или Мастер Фэндома, или Инженер. Он не стал открывать глаза.

Прозвенел колокольчик.

- В-в-вызов с к-корабля С-с.. - выдавила Леди Сенсор из себя слова, как кислоту. - Сверхсчастливых, милорд.

Эйкон открыл глаза, но почему-то тьма не рассеялась.

- Принять.

Перед ним возникла Третья Леди Кирицугу. Её глаза расширились при виде Эйкона, но она промолчала.

Да, миледи, я не сверхсчастливо выгляжу.

- Человечество, мы ждём твоего ответа, - просто сказала она.

Лорд Администратор сжал переносицу, потёр глаза. Ну не абсурдно ли, что одному человеку приходится отвечать на такой вопрос. Ему хотелось спихнуть решение на комитет, на большинство голосов, на рынок - на что-нибудь не требующее ни от кого полной ответственности. Но эти способы не годились для управления кораблём в обычных обстоятельствах, и вряд ли сгодились бы в необычных. Он Администратор; он должен выслушать все аргументы, просуммировать их и вынести решение. Эксперименты показали, что никакая организационная структура из не-Администраторов не справится с тем, к чему он подготовлен и на что мотивирован; все работающие способы были просто включены в административную процедуру взвешивания аргументов.

Личное решение. Личная ответственность в случае ошибки. Абсолютная власть и абсолютная подотчётность, и никогда не забывайте второе, милорд, а не то вылетите с работы, как только вернётесь домой. Одна непростительная ошибка, милорд, и вся ваша лежащая на депозите зарплата за сто двадцать лет, источник столь приятно стабильного дохода, испарится, не успеете вы вздохнуть. Ах да - на этот раз будет платить ещё и весь человеческий род.

- Я не могу говорить от имени всего человечества, - сказал Лорд Администратор. - Я могу принять решение, но другие, возможно, решат иначе. Вы понимаете?

Третья Леди сделала лёгкий жест, как будто это ничего не значило.

- Вы - какое-то исключение среди других людей, принимающих решения?

Эйкон склонил голову.

- Ну... не особенно.

- Тогда ваш ответ будет сильным индикатором ответов других ваших коллег, - сказала она. - Трудно представить, что варианты ответа имеют в точности равный вес в вашем механизме принятия решений, несмотря на вашу неспособность высказывать предпочтения.

Эйкон медленно кивнул.

- Тогда...

Он перевёл дыхание.

Несомненно, любой вид, достигший звёзд, должен понимать Дилемму заключённого. Если вы не способны сотрудничать, вы разрушите ваши собственные звёзды. Как выяснилось, взорвать звезду очень просто. Человечество - самозванец рядом с Детоедами и Сверхсчастливыми. Человечество засекретило свою мощь от самого себя. Другие две расы просто не стали совершать глупость. Только таких и можно встретить между звёзд.

Сверхсчастливые сделали всё возможное для сотрудничества. Они максимально честно пошли навстречу. Людям оставалось лишь сделать то же самое.

- Что касается меня, я склонен принять ваше предложение.

Он не смотрел вокруг, не следил за реакцией остальных.

- Возможно, у человечества появятся к вам другие вопросы, - добавил Эйкон, - когда встретятся наши представители. Ваша технология опережает нашу.

Третья Леди улыбнулась.

- Мы, конечно, вполне положительно отнесёмся к таким просьбам. Если не ошибаюсь, наше первое послание вам гласило: "Мы любим вас и хотим, чтобы вы были сверхсчастливы". Мы разделим с вами радость и будем вместе получать удовольствие.

Эйкон не мог заставить себя улыбнуться.

- Это всё?

- Корабль Детоедов, - сказала Третья Леди. - Тот, что не выстрелил в вас, хотя увидел вас первым. Значит ли это, что вы союзники?

- Что? - не подумав, произнёс Эйкон. - Нет...

- Милорд! - крикнул Исповедник. Но слишком поздно.

- Милорд, - голос Леди Сенсор надломился. - Сверхсчастливые выстрелили в корабль Детоедов и уничтожили.

Эйкон в ужасе уставился на Третью Леди.

- Сожалею, - сказала Третья Леди Кирицугу. - Но наши с ними переговоры провалились, как мы и предсказывали. Мы ничего им не должны и ничего не обещали. Теперь будет гораздо легче проникнуть в их туннельную сеть, когда мы вернёмся. Любая задержка причинит страдания их детям. Понимаете, милорд?

- Да, - сказал Эйкон подрагивающим голосом. - Понимаю, миледи кирицугу. - Ему хотелось протестовать, кричать, но война только начиналась, и это, возможно, могло спасти...

- Вы предупредите их? - спросила Третья Леди.

- Нет, - ответил Эйкон. Это было правдой.

- Трансформация Детоедов будет проведена раньше вашей. Мы оцениваем длительность этой операции в несколько недель вашего времени. Надеюсь, вы не против того, чтобы подождать. Это всё, - сказала Третья Леди.

И голограмма погасла.

- Корабль Сверхсчастливых уходит, - доложила Леди Сенсор. Она тихо плакала, но продолжала исполнять обязанности. - Они нацелены на вход в свой туннель.

- Хорошо, - сказал Эйкон. - Поехали домой. Мы должны отчитаться о переговорах...

Раздался невнятный рёв, будто чья-то глотка пыталась взломать стены конференц-рубки, и Лорд Пилот вырвался из кресла, выломал все наложенные им на себя крепления, и бросился вперёд.

Но Исповедник, который незамеченным стоял за спиной Эйкона, высунул из рукава маленький парализатор. Он один на корабле имел право применить это оружие в случае чьего-либо явного умопомешательства. Молниеносным движением Исповедник вскинул руку...

1. ... и вырубил Лорда Пилота (гл. 6, "Последние слёзы")
2. ... и вырубил Лорда Эйкона (гл. 7, "Жертвенный огонь")

6/8. НОРМАЛЬНЫЙ ФИНАЛ: ПОСЛЕДНИЕ СЛЁЗЫ

День настал.

Улицы древней Земли были забиты толпами людей, которые глядели в небо. Другие сгрудились перед окнами. Все они ожидали конца своих печалей.

Эйкон смотрел на толпу с высоты балкона в номере хорошо охраняемого отеля. Многие хотели с ним расправиться - и их можно было понять. Большинство лиц было искажено страхом, меньшинство - гневом; лишь очень немногие улыбались, и Эйкон предполагал, что они просто перестали держать себя в руках. Он не знал, на что сейчас похоже его собственное лицо.

На улицах было меньше народу, чем всего несколько недель назад. Об этом никто не сказал Сверхсчастливым. Те отправили посольский корабль "на случай, если понадобится неотложная помощь", и он прибыл почти сразу по пятам "Невозможного". Кораблю не дали ключей доступа к земной Сети и не позволили приземлиться. Это вызвало у Сверхсчастливых очень сильные подозрения, и посол изверг из себя стаю мальков для обследования всей сети человеческих туннелей...

Но если бы Сверхсчастливые узнали, они попытались бы остановить людей. Тем или иным способом.

В этом никто не хотел уступать, и неважно за какую цену. Люди должны были иметь выбор.

Четверть экипажа "Невозможного Возможного Мира" покончила с собой сразу, как только узнала о пакте и о его цене. Некоторые другие, как думал Эйкон, ждали только возвращения к своим семьям. Процент земного населения был... вероятно, выше. Правительство или то, что от него осталось, не опубликовало статистику. Можно было лишь видеть, как выносят тела из квартир - выносят в простых немаркированных ящиках, на случай если Сверхсчастливые ведут оптическую слежку.

Эйкон сглотнул. Страх уже высушил его собственную глотку - страх быть изменённым, стать не вполне собой... Он сознавал, что люди готовы на всё, чтобы избавить себя от этого страха - но в то же время не понимал самоубийц. Умереть - разве это меньшее превращение? Умереть не значит оставить мир и куда-то сбежать; умереть - значит одновременно превратить в ничто каждую частицу себя.

Многие родители сделали этот выбор за своих детей. Власти пытались им помешать. Если бы Сверхсчастливые узнали, им бы не понравилось. А кроме того, это было неправильно, ведь сами-то дети не могли настолько бояться мира без боли. Родители, убивая детей, вовсе не уходили куда-то вместе с ними. Правительство сделало всё возможное - издавало приказы, грозило конфискациями - но существует немного способов воздействовать на человека, решившего умереть.

Итак, скорее в виде правила, чем исключения, из квартир выносили тела матерей вместе с дочерьми, отцов с сыновьями.

Эйкон знал, что выжившие гораздо сильнее сожалеют об этом, ведь остались жить те, что были ближе к идеологии Сверхсчастливых...

Точно так же они сожалели бы о том, что не будут поедать крошечные тела младенцев.

Шум от многотысячного вдоха прошёл по толпе. Эйкон поднял глаза и увидел в небе рой кораблей, которые разлетались со стороны Солнца и туннеля в систему Гюйгенс. Даже на этом расстоянии они слабо поблёскивали. Эйкон догадался - и убедился, что прав, когда один корабль подлетел ближе - что это больше не пульсирующие уродцы, а плавно скользящие переливчатые кристаллы, намеренно созданные красивыми для глаз Детоедов и людей. Сверхсчастливые быстро выполнили свою часть сделки. Их новая эстетика уже соответствовала вкусам всех трёх миров.

Корабль приблизился и завис над головой. Он двигался тише, чем даже самые эффективные земные корабли, искрясь ярко и безмолвно. Не зная правды, можно было подумать, что так выглядит звезда в ночном небе с близкого расстояния.

Корабль висел над улицами, между зданиями.

Другие корабли, всё ещё в поиске целей, скользили над головой, как падающие звёзды.

Длинные, изящные переливчатые щупальца выросли из корабля, двинулись вниз к толпе. Одно протянулось к балкону, и Эйкон увидел, что на его конце обозначен контур двери.

Толпа не рассеялась, не разбежалась в панике. Крики замолкли, будто кто-то сильный обнял слабых и успокоил их. Пожалуй, этим можно было гордиться в последние секунды старого человечества.

Щупальце остановилось прямо перед Эйконом. Дверь, нарисованная на его кончике, отворилась.

Как ни странно, сейчас толпа смотрела на него.

Эйкон глубоко вздохнул. Ему было страшно, но...

Бессмысленно было стоять и продолжать бояться в ощущении своей жалкой никчёмности.

Он шагнул в дверь, в элегантную и хорошо освещённую прозрачную капсулу.

Дверь закрылась. Без звука, без дрожи капсула двинулась к инопланетному кораблю.

В самый последний раз Эйкон подумал обо всех своих страхах, о болезненном ощущении в животе и о переходящем в боль жжении в пересохшем горле. Он ущипнул себя за руку - сильно, очень сильно... И почувствовал предупреждающий стоп-сигнал.

"Прощай", подумал Эйкон, и слёзы покатились по его лицу, как будто одно непроизнесённое слово - в самый последний раз - разбило его сердце.

КОНЕЦ

7/8. НАСТОЯЩИЙ ФИНАЛ: ЖЕРТВЕННЫЙ ОГОНЬ

Исповедник, который незамеченным стоял за спиной Эйкона, высунул из рукава маленький парализатор. Он один на корабле имел право применить это оружие в случае чьего-либо явного умопомешательства. Молниеносным движением Исповедник вскинул руку...

... и вырубил Лорда Эйкона.

Эйкон рухнул почти мгновенно, как будто почти все нитки, на которых он висел, уже были перерезаны, и лишь немногие удерживали тело на месте.

Страх, шок, ужас, простое удивление: с таким видом потрясённая конференц-рубка смотрела на Исповедника.

Из-под капюшона донеслись слова, которым было безусловно воспрещёно исходить из этой тени: слова приказа.

- Лорд Пилот, ведите нас обратно по туннелю в систему Гюйгенс. Стартуйте немедленно, мы в критической ситуации. Леди Сенсор, вы должны полностью перекрыть все коммуникации, кроме единственного канала под вашим прямым контролем. Мастер Фэндома, дайте мне ключи доступа к активам каждого существа на этом корабле. Нам понадобится капитал.

На мгновение конференц-рубка замерла в безмолвии и неподвижности. Каждый ждал, что кто-то другой что-нибудь сделает.

Потом...

- "Невозможный" стартовал, милорд, - сказал Лорд Пилот. Он снова выглядел здравомыслящим. - Каков ваш план?

- Он не твой лорд! - крикнул Мастер Фэндома. Его голос упал: - Простите, Исповедник, мне вовсе не показалось, что наш Лорд Администратор потерял рассудок. И вы - один из всех - не можете просто присвоить власть...

- Да, Эйкон был в здравом уме. Но он честный человек, который сдержал бы слово, а такого я не могу позволить. Что касается меня, я трижды отрёкся от своего звания, и я больше не Исповедник. - С этими словами бывший Исповедник сбросил капюшон.

В любое другое время эти слова, жест и открывшееся лицо вызвали бы шок вплоть до обморока. Но сейчас, когда на карте стоял весь человеческий вид, это показалось всего лишь интересным. Хаос уже вырвался на волю, безумие воцарилось в мире, и небольшой довесок уже не имел значения.

- Предок, - сказал Мастер, - вам дважды запрещено здесь командовать.

Бывший Исповедник сухо улыбнулся.

- Знаете, правила вроде этого существуют только в наших головах. А кроме того, - добавил он, - я не направляю будущее человечества в полном смысле слова. Я просто заслоняю его от пули. Это даже не совет и тем более не приказ. И это... разумно... чтобы именно я, а не кто-либо из вас, сделал эту работу...
- Да мать вашу в жопу ножницами, - сказал Лорд Пилот, - будем мы спасать человечество или нет?

В течение некоторого времени остальные раздумывали над ответом.

А потом Мастер вздохнул и наклонил голову в знак согласия с бывшим Исповедником.

- Я подчиняюсь вашим приказам... кирицугу.

Даже сам Кирицугу вздрогнул от такого обращения. Но у них было много работы и мало времени.

* * *

"Невозможный Возможный Мир" вернулся в систему Гюйгенс из своей знаменитой экспедиции, вынырнув из того самого беспрецедентно аномального туннеля. И тотчас, не медля ни секунды, выдал в эфир рыночный ордер.

Это уже нарушало с десяток законов. Если "Невозможный" сделал научное открытие, он должен был выложить результаты в открытый доступ, прежде чем выставлять на продажу. В противном случае он бы не нажился, а вызвал хаос. Участники рынка не стали бы иметь с ним дела; один только факт желания что-либо купить или продать был бы для них достаточной причиной не делать этого. Весь рынок застопорится, пока хеджеры будут теряться в догадках, какие научные данные скрывает экспедиция, и кто из конкурентов владеет инсайдерской информацией.

"Невозможный" игнорировал правила. Он передал условия нового контракта на прогноз с пометками СВЕРХЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ, БЛИЗКАЯ УГРОЗА и КОМАНДУЕТ ИСПОВЕДНИК. Неправомерное использование этих пометок повлекло бы крайне суровое наказание, вплоть до полной конфискации - зато любая из них гарантировала появление контракта на рынке прогнозов почти со скоростью света.

"Невозможный" разместил первоначальный ордер на контракт, обеспеченный почти всей суммой активов экипажа.

Текст прогноза гласил:

Через 3 часа 41 минуту туннель между Гюйгенсом и Землёй станет непроходимым.

Ещё через 30 минут все люди в этой системе погибнут.

Проход через систему будет с этого времени навсегда закрыт для людей.

(Нижеследующий текст не является частью условий контракта, но объясняет, почему оценка вероятности базовой гипотезы обладает высокой социальной значимостью:

ЧУЖИЕ. САЖАЙТЕ ДЕТЕЙ НА ВСЕ КОРАБЛИ И УЛЕТАЙТЕ! УМАТЫВАЙТЕ ИЗ ГЮЙГЕНСА ПРЯМО СЕЙЧАС!)

Системе Гюйгенс почти хватило времени на вдох и выдох.

А потом рынок сошёл с ума, и каждый одинокий трейдер подсчитывал свои шансы, а каждый семейный бросал работу и вёз детей в космопорт.

- Шесть, - бормотал Мастер Фэндома, - семь, восемь, девять, десять, одиннадцать...

В конференц-рубке возникла голограмма - вызов от Президента Центральной Расчётной Палаты Гюйгенса. Президент просила (или, лучше сказать, требовала) разговора с Лордом Администратором "Невозможного Возможного Мира".

- Соедините, - сказал Лорд Пилот, который занимал кресло Эйкона с того момента как Кирицугу помазал его на марионеточное царствие.

- Чужие? - спросила Президент, а потом её взгляд остановился на униформе Пилота. - Вы не Администратор.

- Наш Лорд Администратор под успокоительным, - ответил вместо него Кирицугу. На нём снова был капюшон Исповедника, во избежание лишних объяснений. - Он испытал более сильный стресс, чем любой из нас...

Президент сделала короткий резкий жест.

- Объясните этот контракт. Если это какое-то мошенничество, вам всем достанется веселья, пока не остынет последнее солнце!

- Мы прошли по аномальному туннелю, - сказал Лорд Пилот, - и обнаружили на том конце новую звезду. Другим словами, миледи Президент, аномалия возникла из-за вспышки новой и потому проявилась во всех туннелях из той системы. До сих пор мы не встречали инопланетян, но это из-за низкой вероятность наткнуться на отдельную колонизованную ими систему. Может быть, существует даже туннель прямо из этой системы в чужую колонию, но мы не знаем, который, а открывать новые туннели слишком накладно. Новая звезда сработала как сигнал общего сбора, миледи Президент. Вероятность встретиться с чужими напрямую мала, но вероятность того, что у нас с ними есть как минимум один общий сосед, оказалась значительно выше.

Президент побледнела.

- И эти чужие враждебны.

Лорд Пилот непроизвольно глянул на Кирицугу.

- Наши ценности несовместимы, - сказал тот.

- Да, можно и так сказать, - подтвердил Пилот. - И к сожалению, миледи Президент, они технологически существенно выше нас.

- Лорд... Пилот, - сказала Президент, - вы полностью уверены, что чужие намерены уничтожить человечество?

Лорд Пилот улыбнулся очень тонко, очень невыразительно.

- Несовместимые ценности, миледи Президент. У них очень развиты биотехнологии. На этом и остановимся.

Пот тёк по лбу Президента.

- А почему тогда они позволили вам уйти?

- Мы сочинили для них правдоподобную ложь, - просто сказал Лорд Пилот. - Одна из причин их высокого развития - они не слишком-то разбираются в обмане.

- Это не объясняет, - сказала Президент задрожавшим голосом, - это не объясняет, почему туннель между Гюйгенсом и Землёй станет непроходимым. Конечно, если всё это правда, чужие проникнут в наш систему, и на Землю, и во всю нашу сеть туннелей. Почему вы думаете, что один этот туннель благополучно закроется?

Лорд Пилот перевёл дыхание. Существует хороший способ сказать правду, когда есть что скрывать.

- Миледи Президент, мы встретили два инопланетных вида около новой. Первый вид обменялся с нами научной информацией. Мы бежим от второго. Но от первого вида мы узнали, что наш корабль способен закрыть туннель на Землю. По очевидным причинам, миледи Президент, мы не собираемся обнародовать данный факт. Эта часть нашего финального отчёта будет зашифрована и отослана председателю Межзвёздной ассоциации по развитию науки, и больше ключа не будет ни у кого.

Президент засмеялась. Дикий, истерический смех заставил капюшон Кирицугу повернуться в её сторону. В углу экрана показалась рука в перчатке - рука собственного Исповедника Президента. "Миледи..." - прозвучал тихий женский голос.

- Ага, очень хорошо, - сказала Президент. - Ага, изумительно. Значит, это ваш корабль будет виновен в катастрофе. Вы это признаёте, а? Я потрясена. Вы, наверное, ухитрились ни разу прямо не солгать. Вы собираетесь взорвать нашу звезду и убить 15 миллиардов человек, а цепляетесь за буквальную истину.

Лорд Пилот медленно кивнул.

- Когда мы сравнили научную базу данных первых инопланетян с нашей...

- Не говорите. Я уже знаю, что это может сделать один корабль, но не должна знать как. Удивительно, что инопланетный вид настолько миролюбив, что они даже не считают такое секретом. Хотела бы я встретить этих инопланетян. Похоже, они гораздо приятнее тех других... почему вы смеётесь?

- Извините, миледи Президент, - сказал Лорд Пилот, взяв себя в руки, - мы через слишком многое прошли. Простите за вопрос, но вы вообще занимаетесь эвакуацией планеты?

Взгляд Президента внезапно стал острым и пронзительным, как звёздное пламя.

- Я запустила её сразу, конечно. Если вы неправы, то никакого сравнимого ущерба не нанесено. Но 3 часа 41 минута - это время, за которое мы не успеем эвакуировать даже 10% одних детей. - Её взгляд скакнул куда-то в сторону. - За восемь часов мы успеем вызвать корабли из земной сети и эвакуировать всю планету.

- Миледи, - прозвучал тихий голос из-за спины Президента, - на карте стоит весь человеческий вид. Не только вся туннельная сеть вокруг Земли, но всё будущее человечества. Любое приращение вероятности прибытия инопланетян в течение этого времени...

Президент вскочила так, что опрокинула кресло. Она двигалась так быстро, что камера заплясала, чтобы сфокусироваться на ней и на другой, погружённой в тень, фигуре.

- Вы говорите мне, - голос Президента поднялся до крика, - заткнуться и умножать?

- Да.

Президент снова повернулась к камере и просто сказала:

- Нет. Вы не уверены, что чужие следуют настолько близко за вами - так ведь? Мы даже не знаем, можете ли вы закрыть туннель! Неважно, что предсказывает ваша теория, её ведь никогда не проверяли - так? Что если вы устроите просто яркую вспышку, которая сожжёт планету, но не взорвёт солнце? Миллиарды людей умрут напрасно! Итак, если вы не пообещаете минимум, скажем, девяти часов на эвакуацию планеты, я прикажу немедленно уничтожить ваш корабль.

Никто на "Невозможном" не выговорил ни слова.

Президент ударила кулаком по столу.

- Вы поняли? Отвечайте! Или во имя Гюйгенса я уничтожу ваш корабль...

Президентская Исповедница поймала падающее тело и поддержала очень бережно.

Даже Лорд Пилот был бледен и безмолвен. Но это, по крайней мере, не противоречило закону и традиции; подобный ход мысли никто не назвал бы здравым.

Исповедница склонила капюшон.

- Я проинформирую рынки, что у Леди Президента нервный срыв из-за ваших новостей, - сказала она спокойно. - И порекомендую правительству продолжать эвакуацию без новых вопросов вашему кораблю. Вы хотите, чтобы я сказала им ещё что-нибудь? - Её капюшон слегка повернулся в сторону Кирицугу. - Или у вас есть что сказать мне?

Настала странная краткая пауза. Тени из-под двух капюшонов смотрели друг на друга.

- Нет, - ответил Кирицугу. - Думаю, всё сказано.

Капюшон Исповедницы кивнул.

- Прощайте.

* * *

- Заработало, - сказал Инженер. - Замкнутая, стабильная петля положительной обратной связи.

На экране горел во всём его величии Гюйгенс, звезда населённой планеты Гюйгенс IV. На него накладывалось изображение в искусственных цветах кружащейся петли олдерсоновских сил, стабильно запитанной от "Невозможного".

Термоядерные реакции в звезде ускорялись по мере того как олдерсоновские силы заставляли ломаться потенциальные барьеры между ядрами, и чем больше происходило термоядерных реакций, тем больше генерировалось олдерсоновских сил. И так круг за кругом. Вся работа "Невозможного" - вся неистовая мощь его двигателя - тратилась лишь на деликатное управление этими гигантскими силами, чуть изгибала прямую линию в дугу окружности. Но теперь...

Сделалась ли звезда ярче? Все знали, что так только кажется. При нормальных условиях фотонам требуются века, чтобы выбраться из ядра солнца. Ядро пыталось увеличиться, но медленно - слишком медленно - чтобы преодолеть начавшуюся цепную реакцию.

- Фактор умножения одна целая пять сотых, - сказал Инженер. - Сейчас растёт быстрее, и петля вроде не разорвана. Полагаю, можно сделать вывод, что операция идёт... успешно. Одна целая две десятых.

- Признаки нестабильности туннеля, - сказала Леди Сенсор.

Корабли всё ещё исчезали в яростных волнах туннеля в сторону Земли. Всё ещё соединённые с Гюйгенсом, вплоть до последнего мига, тончайшими нитями силы Олдерсона.

- Э-э, если кто-нибудь хочет что-нибудь добавить к финальному отчёту, - сказал Инженер, - у нас около десяти секунд.

- Передайте от меня человечеству... - начал Лорд Пилот.

- Пять секунд.

Лорд Пилот вскинул кулак и торжественно прокричал:

- Жить и иногда быть несчастными!

Окончание
полного и финального отчёта
корабля "Невозможный Возможный Мир".

8/8. ЭПИЛОГ: ИСКУПЛЕНИЕ

Огонь сошёл на Гюйгенс.

Звезда взорвалась.

Корабли с детьми, застрявшие и обречённые из-за секундной задержки, всё ещё кружили вокруг бывшего входа в туннель на Землю. Слишком, слишком много обречённых кораблей. Им следовало стартовать минутой раньше, просто для верности; но искушение забрать ещё одного, вот этого ребёнка, видимо, оказалось непреодолимым. Сделать доброе и необдуманное дело вместо того чтобы проявить холодный расчёт.

Нельзя винить их, не так ли?...

Да нет, можно.

Леди Сенсор выключила монитор. Было слишком больно смотреть.

Цена их контракта на рынке Гюйгенса подскочила до 100%. Все на корабле разбогатели, но это богатство не имело решительно никакой ценности в оставшиеся до прибытия взрывной волны от сверхновой девять минут.

- Ну что? - спросил наконец Лорд Пилот. - Какой вид активов сохраняет рыночную стоимость в последние девять минут жизни?

- Бухло с немедленной доставкой, - быстро сказал Мастер Фэндома. - Это и есть так называемая...

- Текущая ликвидность, - хором закончили остальные.

Мастер засмеялся.

- Ладно, это было слишком очевидно. Что ещё... шоколад, секс...

- Необязательно, - сказал Лорд Пилот. - Если можно израсходовать весь запас шоколада зараз, разве спрос превысит предложение? То же и с сексом - его цена на самом деле упадёт, если всех внезапно охватит желание. Не говоря уж о... девяти минутах?

- Хорошо, искусный оральный секс от опытных специалистов. И тяжёлые наркотики с опасными побочными эффектами: спрос на них сильно вырастет против предложения...

- Это глупо, - прокомментировал Инженер.

Мастер Фэндома пожал плечами.

- А что можно сказать не глупого в последние минуты жизни и не под запись?

- Неважно, - сказала Леди Сенсор. Её лицо было странно спокойным. - Никакие наши поступки больше не имеют значения. Нам не придётся жить с последствиями. Ни одному. Всё сотрётся, когда придёт взрывная волна. Роль, которую я всегда играла, моё представление о себе... всё неважно. Это... такое умиротворение... когда больше не нужно быть Делией Энкромейн.

Все посмотрели на неё. Вот что называется убить настроение.

- Ну, - сказал Мастер Фэндома, - раз уж ты подняла тему... Думаю, это будет умиротворяющим, если не слишком вопить от ужаса.

- А не надо вопить от ужаса, - сказала Леди Сенсор. - Это просто у тебя в голове картинка того, как оно должно быть. Ты играешь роль человека перед неминуемой смертью. Но больше не нужно играть никаких ролей. Я не обязана вопить от ужаса. Я не обязана дико метаться в последние приятные мгновения. Никаких обязательств больше нет.

- Ага, - сказал Мастер Фэндома, - значит, сейчас мы вроде как поймём, кто мы на самом деле. - Он секунду помолчал, потом пожал плечами. - А я не понял. Ну и ладно.

Леди Сенсор встала и прошла через комнату к обзорному экрану, перед которым стоял Лорд Пилот.

- Милорд Пилот, - сказала Леди Сенсор.

- Да? - спросил Лорд Пилот. Его лицо выражало ожидание.

Леди Сенсор улыбнулась - странной, но не пугающей улыбкой.

- Знаете ли вы, милорд Пилот, что я всегда мечтала со всей силы пнуть вас по яйцам?

- Хм, - сказал Лорд Пилот. Его руки и ноги резко напряглись, готовые блокировать удар.

- Но сейчас, когда я могу, - сказала Леди Сенсор, - я чувствую, что на самом деле не хочу. Похоже... я не такой плохой человек, каким себя считала. - Она коротко вздохнула. - Жаль, что я не поняла этого раньше.

Пауза.

Рука Лорда Пилота быстро вытянулась и ухватила Леди Сенсор за грудь. Это было так неожиданно, что никто не успел среагировать, и прежде всего она сама.

- Знаешь, - сказал Лорд Пилот, - а я именно такой пошляк, каким себя считал. Моя самооценка была адекватнее твоей, ня-ня-ня...

Леди Сенсор пнула его коленом в пах - достаточно сильно, чтобы Пилот со стоном рухнул на пол, но не настолько, чтобы потребовалось медицинское вмешательство.

- Слушайте, - сказал Мастер Фэндома, - может, не будем скатываться? Мне хотелось бы умереть хоть чуть-чуть достойно.

Настало долгое неловкое молчание, нарушаемое только тихим "у-у-у..."

- Хотите узнать кое-что забавное? - спросил Кирицугу, бывший Исповедник.

- Если вы будете спрашивать, - сказал Мастер Фэндома, - когда ответ, очевидно, "да", и терять лишние секунды...

- В древние времена, которых вы и представить не можете, когда мне было семнадцать - несовершеннолетний даже по тогдашним меркам - я гнался по улицам за одной несовершеннолетней девочкой. Я колол её ножом, пока она не перестала двигаться, и потом занимался с ней сексом, пока она не умерла. Это было, наверное, даже хуже, чем вам кажется. Но в глубине души, в самом сердце, я наслаждался каждым мгновением.

Молчание.

- Знаете, я не часто об этом думаю. Дело давнее, и с тех пор я принял немало улучшающих ум лекарств. Но и сейчас... я просто подумал - то, что я делаю сейчас, возможно, моя окончательная расплата.

- Э-э, - сказал Инженер. - Вообще-то на самом деле мы убили 15 миллиардов человек.

- Да, - сказал Кирицугу. - Это я и назвал забавным.

Молчание.

- Мне кажется, - задумчиво сказал Мастер Фэндома, - что я из-за этого чувствую себя совсем не так плохо, как должен бы.

- У нас шок, - отстранённо заметила Леди Сенсор, - он, наверное, будет действовать с полчаса.

- На меня уже действует, - сказал Инженер. Его лицо было искривлено. - Я... я так беспокоился, что не смогу уничтожить мою родную планету, что сейчас мне сложно чувствовать себя несчастным из-за того, что я смог. Это... больно.

- А я не чувствую почти ничего, - сказал Лорд Пилот с пола. - В смысле, верхней частью тела, к сожалению. - Он медленно сел, морщась. - Но во мне сидело что-то абсолютно неотключаемое, и оно орало так громко, что пересиливало всё. Я никогда не подозревал, что во мне есть что-то такое. Пока человечество было в опасности, я не мог думать ни о чём другом. А теперь мой мозг выжат. И я просто ничего не чувствую.

- Когда-то, - сказал Кирицугу, - несколько человек сбросили бомбу из урана-235 на город под названием Хиросима. Они убили около 70 тысяч человек и закончили войну. А если бы тому славному доброму офицеру, который нажал на кнопку, пришлось своими руками резать глотки всем этим мужчинам, женщинам и детям, он сломался бы задолго до 70-тысячного убитого.

Кто-то издал придушенный звук, будто попытался выкашлянуть что-то застрявшее глубоко в глотке.

- А вот нажать кнопку - другое дело, - продолжал Кирицугу. - Вы не видите результата. Если зарезать кого-то ножом, это на вас повлияет. В первый раз так точно. Застрелить уже проще. Несколько метров дистанции удивительно меняют всё. Просто нажать на спуск - совершенно другое дело. Ну а нажать кнопку на космическом корабле проще всего. Всё это знание о "16 миллиардах" будто водой смывает. А ещё важнее - вы считаете, что делаете нечто правильное. Благородное, моральное, славное. Ради спасения вашего племени. Вы этим гордитесь...

- Хотите сказать, что мы поступили не правильно? - спросил Лорд Пилот.

- Нет, - ответил Кирицугу. - Хочу сказать, что важна не правильность, а ваша вера в неё.

- Понятно, - сказал Мастер Фэндома. - Значит, можно убить миллиарды человек без особых переживаний, если сделать это нажатием кнопки и верить, что поступаете правильно. Такова человеческая природа. - Мастер Фэндома кивнул. - Очень ценный и важный урок. Я запомню его на всю оставшуюся жизнь.

- Почему вы всё это говорите? - спросил Лорд Пилот у Кирицугу.

Тот пожал плечами.

- Когда у меня не осталось причин делать что-либо ещё, я говорю правду.

- Это неправильно, - сказал Инженер глухо и хрипло. - Я знаю, это неправильно, но... мне хочется, чтобы сверхновая поспешила и уже добралась до нас.

- Незачем страдать, - странно спокойным голосом сказала Леди Сенсор. - Просто попроси Кирицугу парализовать тебя. Ты уже не очнёшься.

- ... Нет.

- Почему? - спросила Леди Сенсор тоном чистого любопытства.

Инженер сжал кулаки.

- Потому что если страдать - грех, то Сверхсчастливые правы. - Он поглядел на Леди Сенсор. - Вы ошибаетесь, миледи. Эти мгновения так же реальны, как все остальные в вашей жизни. Сверхновая не может их отменить. - Его голос упал. - Так говорит кора моего мозга. А промежуточный мозг хочет, чтобы мы были поближе к солнцу.

- Могло быть и хуже, - заметил Лорд Пилот. - Ты мог не страдать.

- Что касается меня, - спокойно сказал Кирицугу, - я уже вообразил свою смерть и принял как должное, и хочу только досмотреть игру до конца. - Он вздохнул. - Вот самая опасная истина, известная Исповеднику: социальные нормы не более чем совместные галлюцинации. Выбрать пробуждение значит выбрать смерть. Я знал об этом, когда парализовал Эйкона, безотносительно к сверхновой.

- Ладно, слушайте, - сказал Мастер Фэндома, - считайте меня плаксой-ваксо й, но никто не хочет сказать что-нибудь для подъёма настроения?

Лорд Пилот показал пальцем на приближающуюся взрывную волну сверхновой. До её прихода оставалось около ста секунд.

- Как насчёт этого?

- Ну-ну, - сказал Мастер Фэндома. - Всё-таки хотелось бы закончить жизнь на высокой ноте.

- Мы спасли человеческий род, - предложил Лорд Пилот. - Можешь повторять это себе снова и снова...

- Только не это.

- Только не ЧТО?

Несколько секунд Мастеру удалось сохранять серьёзный вид, а потом он не выдержал и рассмеялся.

- Знаете, - сказал Кирицугу, - наверное, почти любой современный человек скажет, что в прошлом я был несчастной, обиженной жертвой. Я уверен, что моя мать пила во время беременности, а в те времена это гарантировало ребёнку нечто под названием "фетальный алкогольный синдром". Я был беден, необразован, и рос в среде, столь враждебной предпринимательству, что вы даже не сможете такое представить...

- Это не поднимает настроение, - сказал Мастер.

- Но почему-то, - продолжал Кирицугу, - сейчас я сам до конца не верю в эти великолепные оправдания. Может, потому что сам и придумал некоторые из них. Я ничего не сделал с тем, что мне досталось. Другие воевали за спасение мира где-то над моей головой. Молнии сверкали высоко в тучах, а я прятался в подвале и пережидал грозу. В конце концов меня вытащили, вылечили, дали образование, обучили помогать другим всеми способами - битва была по сути позади. И знать, что я оказался для кого-то другого объектом помощи, очередным баллом в чьей-то высокой оценке... это просто сидело во мне занозой все эти годы...

- ... Но, - сказал Кирицугу с лёгкой улыбкой на древнем лице, - теперь мне лучше.

- Значит ли это, - спросил Мастер, - что вы теперь исполнили жизненное предназначение и можете умереть без сожалений?

Кирицугу как будто изумился на мгновение... а потом запрокинул голову и рассмеялся. Подлинным, чистым, честным смехом. Другие засмеялись следом за ним, и звуки общего веселья эхом разносилось по комнате, пока ударная волна сверхновой приближалась с почти световой скоростью.

Кирицугу наконец прекратил хохотать и сказал:

- Не будьте смеш...

КОНЕЦ

[1]Современный японский визуальный роман и аниме-сериал. - Здесь и далее прим. перев.
[2]Форчан (4chan.org) - популярный анонимный форум с несколько скандальной репутацией.
[3]Персонаж цикла романов "Ленсмены" Эдварда "Дока" Смита в жанре космической оперы, евгенически выведенный сверхчеловек.
[4]Кирицугу - персонаж романа и аниме Fate/Zero, приквела к вышеупомянутому Fate/Stay Night, циничный профессиональный убийца, пацифист по убеждениям.
[5]Реддит (reddit.com) - популярный новостной сайт с возможностью дискуссий.
Вложения
Юдковский Элиезер. Тройной контакт.html.zip
(61.79 КБ) 74 скачивания
Изображение

dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Аватара
dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Возраст: 41
Репутация: 1
Лояльность: 1
Сообщения: 3579
Зарегистрирован: Ср, 10 октября 2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Профессия: Программист
Откуда: Россия, Москва
ICQ Сайт Skype ВКонтакте

#29 dyvniy » Вт, 25 декабря 2018, 11:04:35

Эдмонд ГАМИЛЬТОН
ЗВЕЗДНЫЕ СКИТАЛЬЦЫ
Спойлер
1
Вокруг темной звезды вращалось только три планеты. В дни расцвета, возможно, их было больше, но если и так, то след их уже давно затерялся в туманности прошлого.
Небольшая флотилия из четырех тяжелых, громоздких звездолетов уже побывала на двух из них. Сейчас они висели над последней, внутренней, ожидая сообщения с разведывательной ракеты.
Долго ждать не пришлось.
В рубке "Большой надежды" прозвучал донесшийся из динамика слабый, неясный голос Сэма Флетчера:
- Здесь на плато неплохая посадочная площадка, практически ровная.
- Послушайте, - сказал Гарри Экс, наклоняясь к микрофону, - наплевать мне, ровная она или нет. Я хочу знать, стоит ли туда вообще садиться. Мы и так потеряли чертовски много времени на те два больших шатуна, и все без толку. Гарри Экс был широкоплечим коротышкой, с животиком, нависавшим над поясом. Комбинезон на нем был мятый и грязный, щеки давно нуждались в бритве, а маленькие волосатые руки не были чисты с тех пор, как последний раз их пыталась отскрести мать.
Он был владельцем "Большой надежды" и через родню имел акции на три других корабля. Это делало его влиятельным, но не богатым.
- Говорите, Флетч, - прохрипел он. - Что вы там видите? Есть хоть что-нибудь?
- Все разрушено, - сказал отдаленный голос Флетчера, - на всей планете. Я бы сказал - дистрофия.
- Что там есть?
- Темнота. Ничего, кроме темноты, на мили вглубь.
- Флетч, вы трезвы?
- Трезв?
- Да, вы трезвы?
- Я? - переспросил Флетчер и расхохотался.
Гарри Экс сжал кулаки и тяжело задышал.
- Ну, хорошо, хорошо. Можете вы мне, по крайней мере, сказать, есть там что-нибудь стоящее или нет?
- На плато какие-то формации. Квадратные, геометрически правильные, насколько можно судить по тому, что осталось от них. Похоже, они вделаны в скалы.
- Да? - внезапно заинтересованно спросил Экс.
- Да. И они большие. Судя по звуку пробы, они похожи на металл. Я покажу вам направление.
- Хорошо. Еще, Флетч... Послушайте, Флетч, не пейте больше, пока мы не приземлимся. Флетч...
Молчание.
Экс обернулся и вышвырнул брата своей жены из пилотского кресла.
- Я велел тебе присмотреть, чтобы он не пронес с собой бутылки. Знаешь, что с тобой, Джо? Тебе слишком наплевать на свою жизнь, вот что. Джо Лиди стоял и тер подбородок. Он был тощим высоким блондином с копной волос, торчащих во все стороны.
- Я обыскал его, Гарри, - осторожно сказал он. - Но ты же знаешь Флетча. Он слишком умен, когда речь заходит о бутылке.
- Он слишком умен для вас обоих, вот в чем беда, - раздался позади них женский голос. - Пьяный или трезвый, все равно.
Она вышла из дверей кают-компании, следующего от рубки помещения. Тяжелая дверь за ее спиной осталась открытой, оттуда послышался веселый гам детских голосов и донесся запах готовящейся еды. Это была молодая женщина с пухлыми чувственными губами и длинными золотистыми волосами, спадающими на плечи. Она гордилась своими волосами. Гордилась она и всем остальным. На ней был легкие комбинезон, местами распахнутый и незастегнутый, так что она умудрялась выглядеть совершенно обнаженной несмотря на то, что была одета с головы до ног.
- Какого черта тебе здесь надо? - спросил Гарри Экс.
- Ты слишком хорошо умеешь драться, - сказала она, с отвращением взглянула на своего брата и добавила: - Почему ты никогда не дашь ему сдачи, Джо?
Джо пожал плечами и рассудительно сказал:
- Не хочу, чтобы мне сломали шею, вот почему.
Он отошел в сторону и уселся за рацию.
- Мы пойдем на посадку? - спросила Люси.
- Идиотский вопрос, - ответил Гарри Экс. - Что, по-твоему, мы делаем?
- Откуда я знаю? - сказала Люси. - Ты хочешь, чтобы мы слышали тебя сквозь стены? В конце концов, это твои дети, не мои. Если раздавят их маленькие головки, тебе будет хуже, чем мне.
Она громко хлопнула дверью и пошла помогать жене Джо укладывать и пристегивать детей в противоперегрузочных гамаках.
Далеко внизу, между черным, простреленным звездами небом и еще более черным миром, парила разведывательная ракета Сэма Флетчера. Он вглядывался в эти солнца, желтые и голубые, сверкающие группами и в одиночку на галактической дороге, которая никогда не меняется и никогда не остается одной и той же. Он взглянул на мертвое солнце, рядом с ним - огромный круг, затмевающий звезды и светящийся призрачным светом. Он взглянул на мир, лежащий внизу.
Он удивился уже не в первый раз: что мы делаем здесь? Зачем мы вообще покидаем Землю, мы, маленькие комочки плоти и крови, что за сумасшедшее желание ведет нас к звездам, звездам, которым мы не нужны, которые нас убивают? Был ли хоть один землянин счастлив, по-настоящему счастлив, покидая свой безопасный мир? Был ли я счастлив?
Но думать об этом не имело смысла. Давным-давно люди Земли начали скитаться от звезды к звезде, и было ли это безболезненно или даже приносило боль, они не могли повернуть обратно. И он не мог повернуть обратно.
- Но со мной все в порядке, - вслух сказал Флетчер.
Он выключил микрофон, чтобы его никто не мог услышать.
- Я лечу на разведывательной ракете, сейчас спущусь и ни о чем больше не собираюсь думать.
Он вынул из тайника небольшую пластиковую бутылку и приложился к ней. Под ним, в холодной темноте, лежало плато. Оно было недалеко от расщелины, но не слишком близко.
Посадка прошла легко.
На глаза Флетчера навернулись слезы.
- Будет ли когда-нибудь этому конец? - спросил он, неизвестно к кому обращаясь. - Неужели мне так и придется бороться с самим собой до самой смерти?
Ему никто не ответил.
Он опять выпил. Через минуту его руки твердо легли на пульт управления. Он включил микрофон и очень медленно и внимательно стал называть свои координаты.
Четыре корабля один за другим ринулись со своей орбиты вниз, к темному плато.
Был либо полдень, либо сумрачный день. Мертвое солнце висело над головой - большая круглая дыра в небе, на котором не было звезд. У планет была луна, тоже темная, но мерцающая отраженным светом далеких солнц. Корабли опустились на плато по кругу. Из них выбежали большие машины, которые тут же принялись резать и кромсать массивные стены каких-то зданий, прорезая огнями безвоздушную тьму.
- Это заставляет немного призадуматься, правда? - сказала Люси, выглядывая из иллюминатора.
Она переоделась в другом комбинезон, только что выстиранный и не такой прозрачный. Ее волосы были перевязаны лентой, она двигалась уверенной, плавной, отработанной походкой, как бы не обращая внимания на Флетчера. В углу жена Джо укачивала своего маленького, чему-то таинственно улыбаясь.
- О чем вы? - спросил Флетчер.
Он сидел за столом, методично накачиваясь виски. Он имел на это право. Двадцать четыре часа подряд он управлял разведывательной ракетой, отыскивая большим кораблям место для посадки.
- Как о чем? - переспросила Люси. - О зданиях, конечно. Гарри сказал, что они, судя по фундаменту, были по нескольку миль длиной и очень высокие, чуть ли не со скалу. - Она торжественно тряхнула головой, откидывая длинный хвост волос за спину. - Разве не интересно, что за люди построили их и как они жили?
Флетчер что-то пробурчал.
- Я хотела сказать, - продолжала Люси, отходя от иллюминатора, - что это заставляет думать о времени, о жизни и смерти... о настоящих вещах. Она уселась за стол напротив Флетчера. - А вы когда-нибудь думаете о чем-нибудь, Сэм, - спросила она, - кроме виски?
Он непонимающе, но с удивлением взглянул на нее.
- Вы имеете в виду, о жене Гарри Экса, например? - Он ухмыльнулся и качнул головой. - Ответ: и да, и нет. Я думаю о ней, да. Но я не думаю, что она хочет, чтобы я о ней думал, нет.
Выражение ее лица изменилось, она резко спросила:
- Что вы, собственно говоря, имеете в виду?
- Вы приятная женщина, Люси. И по существу, вы не хотите ничего плохого. Вам просто хочется, чтобы мужчина падал в обморок при одной вашем виде. - Он налил себе еще рюмку и медленно выпил, продолжая ей улыбаться. - Вы хотите, чтобы я мучился, потому что вы принадлежите Гарри, и я не могу иметь вас.
- Он небрежно махнул рукой. - Ну-ну, только не я. Но знаете что, Люси? Другой парень может на это пойти, и тогда у вас с Гарри действительно будут крупные неприятности. Так что лучше будьте осторожнее.
Лицо Люси покраснело, глаза сверкали.
- Чем это вы отличаетесь от других, вы, пьянчуга?! - воскликнула она. - И я кое-что скажу вам, мистер. Вы мне не нужны и за...
- Чем я отличаюсь от других? - сказал Флетчер, поднимаясь. - Я мертв. Разве вы этого не знали? Уже целых семь... нет, девять лет. Быстро летит время. - Он взял со стола бутылку. - Пока.
- Можете быть даже трупом, - сказала Люси, - настолько мне это безразлично.
- И быть по сему, - ответил Флетчер. - Я подарю вам поцелуй в знак мира и дружбы.
Он наклонился, целомудренно поцеловал ее в лоб и вышел, громко смеясь. Люси грохнула кулаком по столу.
- Кого он из себя корчит? - вскричала она. - Я так его ненавижу...
- Тсс, - прошептала жена Джо, - ребенок спит.
Но она наклонила голову, чтобы спрятать лицо, ее тяжелые плечи дрожали. Сэм Флетчер шел по коридору, направляясь к своей койке в самом углу большой комнаты. По пути он прошел мимо выходной камеры. Наружная дверь была закрыта, на ней горела красная лампочка, указывая, что вторая дверь открыта.
Он остановился, покачнувшись: высокий, худой, но мускулистый, с резкими чертами лица и впадинами под скулами, с густыми черными волосами, в которых прибивалась седина. У него были голубые глаза, сейчас немного затуманенные алкоголем, но сверкавшие из-под тяжелых бровей. Секунду поколебавшись, он поставил бутылку на пол и наклонился к глазку телескопа, вделанного в дверь выходной камеры.
Телескоп давал картину всего, что находилось за стенами корабля. Справа и немного сзади Флетчер видел ломаные линии стены и... Бог мой, это действительно заставляло задуматься. Сколько они уже простояли здесь и как выглядел этот мир, когда они были новыми? Роботы коверкали и резали их: быстро, жадно, в поисках металла - неизвестно, как сюда попавшего, с бог знает какой молекулярной структурой и, возможно, стоившего целое состояние - вгрызались в безвременную скалу и такие же не имеющие возраста здания. Завтра придется выйти и работать наравне со всеми, и они не будут отдыхать до тех пор, пока последняя крупица трофеев не заполнит корабельные трюмы.
В документации эти корабли так и назывались: "Охотники за трофеями". Мусорщиком и то было лучше работать. Они использовали любой шанс, подбирая все, что угодно, на далеких галактических пляжах, и затем продавали. Неважно, что: потерпевшие аварию звездолеты, мумии мертвых и всеми забытых королей, следы, оставленные чужими цивилизациями - затерянные остатки прошлых дней и чужих мечтаний.
Всякий хлам.
Флетчер взглянул на машины и опять подумал, зачем людям нужно тратить силы, пробиваясь к звездам. Потому что вся борьба со звездами сводилась к одному - наживе. И к людям, которые о чем-то мечтали, а затем умирали только для того, чтобы Гарри Экс и иже с ним воспользовались объедками отдаленных миров!
Он отвел взгляд от машин, от дикости высоких скал, бесконечной ночи и перевел его в противоположную сторону, к самому краю расщелины.
Фигура, серебрящаяся на фоне звезд, стояла на краю пустоты, глядя на корабли и копошащихся людей.
2
Я пьян, мне уже начало мерещиться неизвестно что, подумал Флетчер. Это невозможно.
Фигура продолжала неподвижно стоять на самом краю расщелины. Маленькая, почти ребенок. Вселенная вокруг нее была огромной и очень темной.
Флетчер отпрянул от глазка телескопа. В стенной нише стояли скафандры. Через пять минут он уже появился из выходной камеры, ступив на голую скалу. Фигура все еще была на месте.
Флетчер пошел к ней. Он не включил радиосвязь, поэтому голоса людей, управляющих машинами, не доходили до него и он шел в абсолютной тишине. КОгда он повернулся спиной к плато, то больше не видел ни кораблей, ни света, и создавалось впечатление, что их вообще не существует.
Его шаги были беззвучны, как во сне.
Неподвижная фигура заметила его. Он понял это по тому, как она вздрогнула и вся напряглась, словно собираясь улететь. Он протянул к ней руки. Ему преградила путь черная скала, он быстро обошел ее, улыбаясь, забыв, что создание, кем бы оно ни было, вероятно, не может видеть его лица.
Фигура походила на человеческую, только слегка серебрилась. Как и я сам, подумал он, просто какой-нибудь скафандр, защищающий от безвоздушного пространства. Голова тоже была серебристой, гладкой и круглой, такой же непонятной, как его собственный шлем из сверхтвердого сплава. Когда он был всего футах в сорока, непонятное создание повернулось и исчезло.
- Нет, нет! - закричал он. - Подожди!
Его голос эхом прокатился внутри шлема. Он вспомнил, что не включил связь, и нажал кнопку, не переставая думать, услышало ли его существо, и если услышало, то поняло или нет. Он побежал к краю расщелины, крича:
- Подожди! Подожди!
Он оказался на краю пустоты, покачнулся и чуть не упал. Его охватил смертельный ужас. Он откинулся назад от пугающей пропасти, судорожно хватая ртом воздух, дрожа и обливаясь потом. Потом он осторожно лег на живот и медленно пополз на четвереньках, каждый раз пробуя рукой то место, на которое должен был опереться. Когда он достиг края расщелины, то лег неподвижно, переводя дыхание, потом заглянул вниз. Ниже...
И еще ниже, но пропасти не было конца. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и сделал еще одну попытку. На дне расщелины были звезды, не такие яркие, как наверху, а туманные, горящие неровным светом.
Флетчер почувствовал невероятное возбуждение.
- Подожди! - закричал он. - Ты живешь там, внизу?
Ответа не было. Ему показалось, что он увидел серебряную змейку, мелькнувшую на скалистой стене, но она пропала и он не мог понять, показалось ему или нет. Он остался лежать, загипнотизированный глубиной и утонувшими в ней звездами.
Гарри Экс, Джо Лиди и еще один человек по имени Закариан с другого корабля - Закариан был женат на сестре первой жены Гарри Экса - осторожно подползли туда, где им удалось схватить Флетчера за ноги и оттащить от пропасти.
Они отволокли его довольно далеко от расщелины, затем Гарри Экс спросил:
- Что с вами случилось? Допились до белой горячки? Кому вы кричали?
- Там, внизу, есть воздух, - сам удивляясь, сказал Флетчер.
- Ну, конечно, - сказал Закариан, - он пьян.
- Посмотрите сами, - ответил Флетчер. - Внизу какие-то огни, и свет преломляется. Я не знаю, что там за огни, это зависит от того, насколько они далеко от нас.
- Мне кажется, вы говорили, что там нет ничего, кроме темноты, сказал Экс.
- Тогда я был в космосе. Сейчас я гораздо ближе. - Флетчер нетерпеливо вырвал руку, которую держал Экс. - Это может быть светом в домах. Это могут быть костры или вулканы. Я не знаю...
- Свет в домах? - спросил Джо Лиди. От удивления он даже рассмеялся.
- Ну, - сказал Флетчер, - должны же они где-нибудь жить.
- Кто? - спросил Экс.
Закариан расхохотался.
- Кто? Конечно, те, кому он кричал. Маленькие зеленые человечки. - Он подтолкнул Флетчера к "Доброй надежде". - Иди отдыхай. Когда проспишься, все будет в порядке.
Флетчер пошел к кораблю, но уходя, сказал со спокойной уверенностью:
- Здесь кто-то стоял и наблюдал за нами. Я спугнул его, но он вернется. Вполне возможно, что стены, которые мы сейчас разрушаем, являются священными реликвиями или чем-то в этом роде, и тем, кто живет внизу, наши действия могут не понравиться. На вашем месте, я был бы настороже.
Гарри Экс засопел и выругался, но в его голосе чувствовалась неуверенность. У него уже были прежде подобные неприятности.
- Ну, хорошо, - сказал он. - Джо, тебе придется немного посторожить. Если кто-нибудь вылезет из этой дыры, дашь мне немедленно знать.
Джо Лиди вздохнул и пошел обратно к расщелине. Флетчер поднялся на корабль, снял скафандр и завалился спать.
Темное солнце медленно спускалось по небу, даже в своей смерти не изменяя предначертанному курсу.
Вскоре после его захода Джо Лиди вернулся от расщелины, неся под мышкой маленькое обвисшее тело. Он напоминал гончую, затравившую кролика. Флетчер услышал возбужденные голоса вернувшихся на корабль людей. Он с трудом заставил себя проснуться, буквально сполз с койки и, зевая и потягиваясь, направился по коридору к кают-компании.
Там была целая толпа, производившая массу шума. Тощие ножки и детские личики путались среди взрослых, а те просто бездумно отгоняли детей прочь, как мух. Флетчер пробрался туда, где Гарри Экс и ДЖо Лиди клали что-то на одну из своих коек. Оно было примерно четырех с половиной футов длины.
- Я ведь, кажется, говорил вам, а? - язвительно усмехнулся Флетчер.
Ему никто не ответил.
- Это человек? - спросил кто-то.
- Откуда я могу знать? - ответствовал Гарри. - Вы что, не видите, что он весь чем-то покрыт. - Он легонько пихнул маленькую неподвижную фигурку, и она безжизненно качнулась в сторону. - Что бы это ни было, оно явно выглядит мертвым. Послушай, Джо Лиди, я тебе говорю: если только ты убил его, то отвечать за все тоже будешь ты.
- Да ну, - сказал Джо. - Я просто ударил его по шлему. Он сам за нами шпионил, так что моей вины тут нет. К тому же, он вовсе не мертв.
Он наклонился, ощупывая серебристый материал, которым было покрыто тело. На голове было нечто вроде шлема, который полностью скрывал лицо. Джо изумленно присвистнул и сказал:
- Нет, вы только посмотрите на этот материал.
Все столпились вокруг.
- Наши скафандры перед этим - ничто, - сказал Джо Лиди. - Он как паутина. Могу поспорить, что вместе со шлемом он не весит и пяти фунтов.
Кто-то свистнул. Закариан стал щупать пальцами ткань. Он, Джо и Гарри Экс выглядели возбужденными.
- Какой-то пластик, - сказал Закариан. - Я такого никогда раньше не видел.
- Сколько, - спросил Гарри Экс, - можно будет на таком материале заработать? Я имею в виду, если нам удастся выяснить, что это такое, и заполучить его. Сколько?
- Это не ваше, - сказал Флетчер. - Это - его. Ему нужно будет вернуться домой, если, конечно, он еще дышит.
- Да, - жадно сказал Гарри, - если дышит. Давайте посмотрим, что на нем еще есть?
Они принялись возиться с поясом и застежками костюма, при этом только мешая друг другу. Флетчер наклонился поближе, глаза его сощурились. Внезапно он начал действовать очень быстро. Он ударил Гарри Экса в скулу так, что тот взмахнул руками, упал назад и одновременно отбросил Джо Лиди на Закариана. Закариан выругался и вместе с Джо свалился в окружающую толпу.
Флетчер продолжал действовать. Своими огромными руками он схватил одетую в серебро руку незнакомца, но несмотря на всю быстроту, все-таки опоздал.
Шипящий белый луч вырвался из трубки, которую незнакомец держал в руке. Луч ударил в человека, стоящего у койки, прожег ему плечо и высверлил дуры в груди стоящего сзади мужчины.
Они оба застонали. Люди дико заметались во всех направлениях. Флетчер, стоя перед койкой на коленях, изо всех сил удерживал руку незнакомца, так что шипящий луч белым огнем бил в потолок.
- Да ударьте же его, - сквозь стиснутые зубы, задыхаясь, сказал
Флетчер.
- Ради бога, стукните его кто-нибудь.
Джо Лиди, без кровинки в лице, подобрался к нему сзади и ударил по серебристому шлему. Тело внутри скафандра вздрогнуло и обмякло. Джо Лиди ударил еще раз и Флетчер сказал:
- Достаточно.
Он по-прежнему стоял на коленях перед койкой, но трубка теперь была у него в руках. Из нее бил белый шипящий луч. Флетчер непонимающе уставился на него, держа трубку направленной строго вверх.
- Выключите ее, - сказал Закариан.
- Но я не знаю, как.
Гарри Экс оправился от изумления и закричал:
- Послушайте, вы сейчас прожжете дыру в потолке.
- Что я могу сделать? - спокойно сказал Флетчер. - Отойдите все от меня.
Он начал поворачивать трубку одной рукой, держа ее другой направленной все так же вверх. Его лоб нахмурился.
Двое раненых лежали на полу и стонали. Все остальные замерли, наблюдая за Флетчером.
Потолок накалился и сверкал.
Очень осторожно Флетчер нажал какой-то маленький выступ на поверхности трубки. Она выключилась.
Флетчер разжал руку и трубка упала на пол. Затем он подошел к Гарри Эксу, взялся за отвороты его комбинезона и, рывком приблизив его лицо к своему, сказал, весь дрожа:
- Вы дурак, Гарри. Вы проклятый вор и жадный дурак. Мы чудом все здесь из-за вас не погибли.
- Причем тут я, - проворчал Гарри Экс, - если этот маленький... притворился мертвым? - Он высвободился из рук Флетчера, потирая подбородок.
- Джо, - злобно сказал он, - почему ты не следил за ним? Ты же сказал, что ударил его.
- Вам следовало в первую очередь обыскать его, Гарри, - ответил Джо.
- Флетчер прав. Пошли выпотрошим его так, чтобы этого больше не повторилось. Уберите куда-нибудь эту трубку, пока ее не подобрали дети.
На сей раз они связали незнакомцу сзади руки и сняли с него все, что только было можно, не забыв отобрать все непонятные предметы. Затем его усадили и привязали к спинке кресла.
- Теперь все в порядке, - сказал Гарри. - Маленький крысеныш...
- Да? - сказал Флетчер. - Что бы вы чувствовали, если бы пришли в себя после удара по голове и увидели бы столпившихся вокруг волосатых обезьян? Экс проигнорировал эти слова. Закариан помог унести раненых, а жена Джо увела детей. Пришла Люси и остановилась между Гарри и Флетчером.
- Похоже на то, что внутри его шлема кровь, - сказала она, указывая на голову незнакомца.
- Черт, - сказал Джо, - верно. Может, нам лучше вообще его снять?
Они сняли шлем, путаясь в непонятных, но довольно простых застежках. Несколько минут все молчали, затем Люси прошептала:
- Он выглядит так дико...
Она отступила назад как бы в поисках защиты за плечами Гарри.
Да, подумал Флетчер, вид у него дикий и изголодавшийся. Он не знал, чего ожидал увидеть, что-нибудь детское, возможно, пропорциональное размерам тела. Как бы то ни было, но он был испуган открывшимся зрелищем. Несмотря на небольшую голову, лицо было лицом взрослого мужчины. Оно было не совсем человеческим, но намного ближе к человеку, чем множество рас, которых называли гуманоидами.
Из-за того, что скулы и надбровные дуги резко выдавались вперед, щеки казались впалыми, а глаза глубоко посаженными. Кожа была белой, как мел. По серым дымчатым волосам нельзя было судить, нормальный это цвет или просто такова у этих людей седина. Волосы казались жесткими и были коротко подстрижены. Бороды никакой не было, но лицо не выглядело молодым. Его линии были резкими и глубокими, а рот такой формы, которую люди назвали бы горькой усмешкой. Из ноздрей текли две маленькие струйки крови.
Глаза его были открыты, наблюдая за происходящим, и эти глаза больше всего потрясли Флетчера. В них светился ум, человеческая тоска и холодное, чисто животное желание выжить, что бы ни случилось.
На секунду Флетчер интуитивно почувствовал, увидел, каким должен быть мир, породивший этого человека и давший ему такой взгляд. Этой секунды Флетчеру оказалось достаточно. Он не хотел бы знакомиться ближе с таким миром. Но Гарри Экс был бизнесменом. Он держал в руках шлем, легкий, как солнечный луч, на котором не осталось и отметины от ударов Джо Лиди. Он держал шлем, как мать держит ребенка, и лицо его было задумчивым.
- Познакомьтесь с ним, - внезапно сказал он. - Скажите, что мы извиняемся. Вытрите ему нос, дайте чего-нибудь выпить - все, что захочет. - Он поглядел на них. - Вы что, не соображаете? Разве непонятно, что о таком случае можно только мечтать?
- Да, - медленно сказал Джо Лиди, - понятно. Только так нельзя.
- Сколько металла мы добудем из этих стен? - продолжал Гарри. Загрузим от силы два корабля. Сколько мы получим за него на рынке? Может быть, много. По крайней мере, мы на это надеемся. Но может быть, недостаточно, чтобы купить моей жене шпильки. Как ты считаешь, Зак?
К ним подошел Закариан и несколько мужчин. Закариан кивнул, соглашаясь, что все может быть.
- Вот так. Но посмотрите на этот шлем и костюм. Подумайте, сколько это может стоить. Не всякий там мусор, отбросы, как это называют, а по-настоящему ценные вещи. За них нам заплатят настоящие деньги. Нам надо торговать с ними, надо узнать, как они изготовляют эти скафандры. Может, у них есть еще что-нибудь в этом роде. Мы даже можем начать настоящее дело, каждый из нас станет миллионером. Так уже бывало. Может, наконец и нам повезло. - Он наклонился, заискивающе улыбаясь маленькому человечку. Слышишь? Друг. Понимаешь? Друг...
Маленький человечек взглянул на него яркими, холодными, мертвыми глазами.
- О, господи, отойди от него, Гарри, - сказал Флетчер. Люси, у вас не найдется теплой воды и полотенца? Чистого. И какой-нибудь еды. Все равно какой, лишь бы побольше.
Голод, хронический голод был буквально написан на каждой черточке этого слишком человеческого, слишком отчаянно животного лица. Обмакнув полотенце в теплую воду, Флетчер осторожно стер кровь с маленького лица. Кожа под его пальцами была тверда, как мрамор, ни один мускул не дрогнул.
Он улыбнулся и спокойно заговорил, но не получил никакого ответа. Он отложил полотенце в сторону, взял кусок хлеба, который принесла Люси, и протянул его человечку. И опять никакой реакции. Флетчеру пришло в голову, что этот человек мог никогда не видеть хлеба. Он отломил кусочек, положил себе в рот и съел, потом опять протянул хлеб и увидел в глазах незнакомца появившийся блеск.
- Развяжите ему руки, - сказал Флетчер, потом вложил в них кусок хлеба. Человечек помял его, понюхал, отломил кусочек и попробовал. Потом он с жадностью накинулся на него, но не как зверь, а как голодный человек. Когда он доел последнюю крошку, Флетчер предложил ему еще. Человечек взял, причем Флетчеру стало страшно от всплеска угрюмой иронии, которая блеснула у того в глазах. Как будто он сказал взглядом: "Ну хорошо, черт вас побери, если уж я здесь, то хоть что-то буду от этого иметь".
- Молодчина, Флетч, - сказал Гарри Экс. - Здорово ты к нему подобрался. Давай валяй дальше.
- Не надо спешить, - сказал Флетчер. - Подождите.
Поглощая вторую порцию хлеба, человечек оглядывал комнату и находившиеся в ней предметы. Его взгляд лишь на секунду задержался на мужчинах, женщинах и детях. Его интересовали вещи. Что-то злое и хитрое промелькнуло на его лице, сразу же принявшем прежнее выражение, настолько быстро, что только Флетчер заметил его. Затем он снова сконцентрировал внимание на людях, стоявших вокруг, в особенности на Гарри Эксе.
Внезапно он улыбнулся и заговорил. Его избранником оказался Гарри Экс. Скороговорка его была, естественно, никому не понятна, но Гарри истово закивал, улыбаясь во весь рот, и сказал:
- Друзья, друзья, все друзья. Понимаешь? - Флетчеру он добавил: Наконец что-то получается!
Да, подумал Флетчер, но что? Он внимательно наблюдал за незнакомцем. Человечек снова заговорил, но уже медленнее. Он указал рукой на стену корабля, потом вниз, опуская руку все ниже и ниже.
- Да, да, понимаю, - сказал Гарри. - Внизу, в расщелине. Человечек указал на себя, затем поднял руки несколько раз сжав и разжав кулаки.
- Он имеет в виду себя и свой народ, - сказал Флетчер. - Я не знаю какая у них арифметика, но один палец может означать что угодно, хоть пятьдесят, хоть пять тысяч.
Гарри Экс взял в руки шлем и показал на скафандр. Он проделал руками несколько движений, должных означать обмен, и попытался одеть шлем себе на голову. Шлем был ему слишком мал и очень забавно поместился на макушке. Человечек чуть не расхохотался. Он тоже стал делать знаки, означающие обмен, а затем изобразил пищу, резко стуча зубами.
- Мне кажется, - сказал Флетчер, - он хочет сказать, что он и его народ будут торговать с нами за еду.
- Ага, - сказал Гарри, - вот оно что! Этого я и хотел. Он снял шлем, нелепо торчащий на макушке, и отдал его человечку, кивая при этом и ухмыляясь. Затем он стал быстро мерить шагами комнату.
- Немедленно соберите все лишнее со всех кораблей и загрузите в разведывательную ракету. Все равно что, лишь бы это было съедобно. Если что-нибудь должно скоро испортиться, то самое время избавиться от этих продуктов. Флетч, заполните баки ракеты топливом. И вот что. Пока нас не будет, вы как можно скорее закончите погрузку металла из этих стен на тот случай, если стартовать придется быстро. Понятно? Выполняйте.
Закариан, Джо Лиди и другие вышли из комнаты. Гарри Экс взглянул на Флетчера, который не сдвинулся с места.
- У вас какой-нибудь вопрос? - спросил он.
- Нет, - ответил Флетчер, - утверждение.
Он взглянул на маленького человечка, который спокойно сидел в кресле, держа шлем на коленях. Человечек, казалось, о чем-то глубоко задумался.
- Мне кажется, вы сошли с ума, если решили отправиться туда.
- Причина?
К Гарри подошла Люси, прислонилась к нему и взглянула на Флетчера отсутствующим взглядом. Ее ресницы были приспущены, в приоткрытом рту белели зубы.
- Он трус, вот и вся причина, - сказала она.
- Да? - сказал Гарри. - Ты-то откуда это знаешь?
Она положила голову ему на плечо, по-прежнему глядя на Флетчера, и улыбнулась.
- Мужчина, который пытается украсть чужую жену, когда муж занят делами, не может быть никем иным. Разве я не права? Настоящий мужчина все делает открыто.
Из дальнего угла каюты донесся резкий голос жены Джо Лиди:
- Люси Экс! Это ложь, и тебе это прекрасно известно!
- Не лезь не в свое дело! - свирепо отрезала Люси.
Затем она снова потерлась щекой о плечо Гарри.
Гарри переводил взгляд с нее на Флетчера и обратно, колеблясь между сомнениями и закипающей яростью.
Флетчер покачал головой.
- Это ложь, Гарри, и она это знает. Мне жаль, что она это сказала. Кажется, я ошибся в ней. Ей действительно хочется иметь крупные неприятности.
- Он взглянул на Люси. - По крайней мере, вы могли бы подождать, пока мы вернемся. Если мы вообще вернемся.
- Идите, - неожиданно громким голосом сказал Гарри Экс. - Я приказал вам наполнить баки ракеты горючим.
Флетчер пожал плечами и вышел.
Человечек склонил голову над шлемом и улыбнулся.
3
Разведывательная ракеты нырнула из темноты в еще большую темноту, а затем и вообще в кромешную ночь.
Из кабины казалось, что вся планета разделена на две части трещиной с далекими звездами, сверкающими на каждой ее стороне. Флетчер почувствовал головокружение. Ему показалось, что он ныряет между двумя половинами мира, и он чуть не задохнулся при нелепой мысли о том, что сейчас его ракета нарушит вековой баланс и черные стены рухнут.
Ракета летела медленно, перегруженная пластиковыми ящиками с продуктами - на обратном пути им придется сидеть на сокращенном пайке, если Гарри Экс преуспеет в своей торговле.
Гарри сидел рядом с Флетчером в кресле второго пилота. Джо Лиди и Закариан расположились сзади. Человечек из расщелины сидел между Флетчером и Гарри Эксом на небольшом откидном сидении, показывая им направление. Флетчер чувствовал, как иногда дрожит его маленькое, но сильное тело то ли от волнения, то ли от страха.
Флетчер смотрел вперед, прощупывая взглядом окружавшую их темноту.
- Мне кажется, - сказал он, - наш гость словно ждет какой-то беды.
- Он просто напуган, - хмыкнул Гарри. - Наверное, никогда не летал. Он искоса бросил на Флетчера взгляд. По его лицу можно было прочесть, о чем он думает.
- Надеюсь, вы правы, - сказал Флетчер.
- С чего вы вообще взяли, что я не прав? - воинственно спросил Гарри.
- Больно уж быстро вы превратились из пьянчужки в гения, безо всяких документов космонавта. Если бы не я, не видать бы вам работы, как своих ушей.
- Это верно, - сказал Флетчер. На его лице не отразилось никаких чувств, он так же пристально вглядывался в окружающую темноту. Совершенно верно. Но от этого вряд ли что-нибудь меняется. Факты остаются фактами.
- Факты! - повторил Гарри и непечатно выругался. - Вы знаете об этом ровно столько же, сколько и я.
- Чуть больше, - сказал Флетчер. - Это можно было прочесть у него на лице буквами чуть ли не в десять футов величиной. Вам кажется, что вы ведете его к смерти. Нет, это он вас ведет.
- Упрямый бык, - ответил Гарри. - Велите ракеты, Флетч, и ни о чем больше не думайте. Давайте заниматься каждый своим делом.
Джо Лиди и Закариан заерзали в креслах, неуверенно глядя друг на друга. В кабине наступило молчание, слышался только легкий шум двигателя. Ракета вошла в атмосферу.
Сначала воздух был так разрежен, что его почти не было заметно, но по мере того, как ракета спускалась по спирали все ниже и ниже между каменными стенами, как бы на границе двух миров, он становился все гуще и теплее. На иллюминаторах мгновенно сконденсировались капли тумана, тут же убранные щетками. Остатки атмосферы, подумал Флетчер, в которую была когда-то обернута планета и которая осталась сейчас лишь на относительно маленьким участке на дне расщелины. Снизу исходило тепло, и он опять подумал, чем могли быть туманные звезды, которые он видел внизу. Возможно, вулканическими огнями, но он не мог спросить об этом у незнакомца. Оставалось лишь ждать. Ракета спускалась все ниже, в кабине стали слышны наружные шумы. Далеко внизу сияли красные огни, но смутные и неясные, словно смазанная рукой картина.
Он спускался медленно, как бы интуитивно чувствуя путь. Что-то огромное и белое, похожее на облако, неожиданно вынырнуло из темноты. Оно было больше ракеты. Оно хрипло кричало, с такой силой, что люди услышали этот крик даже сквозь обшивку ракеты и рев двигателей. Человечек застонал в диком страхе. В его стенаниях слышались молитвы, проклятия, указания, как бороться с этим. Флетчер так и не понял, о чем он говорил. Он просто поймал взгляд маленького человечка и сразу увидел, что, чем бы ни была эта штука, она не являлась врагом. А затем она пропала.
Ракета замоталась из стороны в сторону. Люди закричали. Иллюминаторы рубки по одному борту были закрыты белой, мягкой, трепещущей массой, похожей на перья. Ракету затрясло. Холодный, всеобъемлющий страх заполнил каждую клеточку тела Флетчера и только какая-то небольшая часть мозга действовала сама по себе. Она приказала его рукам, что делать, и они выполнили приказ. Они включили космические, посадочные и тормозные двигатели, не в каком-нибудь порядке, а просто все сразу. Ракета задрожала, протестуя, стеная. Белая трепещущая субстанция, закрывающая иллюминатор, развила какую-то бурную деятельность. Раздался громкий крик, затем иллюминаторы очистились и Флетчер увидел, как нечто хрупкое и непонятное кануло белой массой вниз, в туман, в невидимость.
Человечек сидел, напряженно вцепившись в кресло. Он дрожал, дышал тяжело, зубы его стучали.
- Господи Иисусе, - сказал Гарри Экс и повторил это несколько раз. Что это такое?
- Я же всего-навсего проклятый пьянчужка, - с трудом вымолвил Флетчер.
- Спросите нашего гостя.
Его тошнило. Он бы сейчас развернулся и полетел назад, в холодную, свободную пустоту, если бы не был так зол на Гарри Экса.
- Что ж, неважно. Чем бы это ни было, его больше нет. Поспешите, Флетчер. Ведите ракету туда, куда он вам скажет.
Гарри Экс обтер лицо рукавом рубашки. Оно было смертельно бледно.
- Мне кажется, надо вернуться назад, - слабым голосом сказал Джо Лиди.
- Мы же убили это чудовище, не так ли? Мы можем справиться с любым, кто нападет на нас. Живут же эти люди внизу и ничего им не делается. Мы заработаем себе по состоянию. Вниз, Флетчер!
- Сейчас я бы не вернулся назад, - процедил сквозь зубы Флетчер, даже если бы вы все меня умоляли. - Он ткнул человечка локтем. - Куда? спросил он, делая рукой выразительный жест.
Человечек поглядел на него с новым выражением, показал, и Флетчер направил ракету в указанном направлении.
Он стал внимательно следить, не появятся ли белые формы в виде облаков на небе. Пока что он не увидел ни одной, но думал, что встреча вероятна, и пытался догадаться, какие еще формы жизни могла породить эта расщелина, которой бросила вызов маленькая ракета.
Ему не стало легче от того, что человечек был таким же настороженным и нервным, как и раньше.
Ракета спускалась все ниже.
Красный размазанный огонь локализовался примерно в двух-трех милях справа от Флетчера. Он сиял неровным светом. Потом Флетчер различил группу из трех конусов, с вершин которых и исходил этот свет. Они походили на гигантские факелы, освещавшие большое пространство вокруг себя, и Флетчеру показалось, что он увидел кое-что еще. Ему показалось, что у подножия конусов он увидел огромное, полуразрушенное лавиной здание.
Он вопросительно показал на него. Человечек бросил туда взгляд, покачал головой и кивнул в другом направлении.
Джо Лиди, однако, заинтересовался.
- Здесь когда-то, наверное, жил целый народ, - сказал он. - Если бы это здание было цело, то его размеры огромны. Оно минимум милю шириной.
- Запомните координаты, - сказал Гарри Флетчеру.
- Зачем?
- Там наверняка много полезного для нас. Надо будет посадить один корабль там.
- Я прямо поражаюсь, Гарри, - воскликнул Флетчер, - почему вы еще до сих пор не стали миллионером!
Ракета опять вышла из залитого светом пространства в темноту. Но в этой темноте горели далекие огни. Человечек всматривался, весь подавшись вперед на сидении, и в конце концов указал на один из них.
Он кивнул Флетчеру. Ракета приближалась к месту своего назначения, пробиваясь сквозь испарения и дым, поднимающийся из трещин в скале.
- Откуда здесь такая вулканическая деятельность? - спросил Закариан. - Я думал, это мертвый мир.
- Вы находитесь в самом его центре, - ответил Флетчер. - В последнем месте, где еще теплится жизнь.
Он вздрогнул. Было здесь что-то такое, из-за чего ему отчаянно не хотелось приземлять ракету.
Человечек протянул руку вниз и возбужденно заговорил. Люди подались вперед.
Там виднелся один конус, выше тех, что они миновали. Из него вырывалось яркое, ослепительное пламя. У его подножия лежала каменистая равнина, а на ней, довольно далеко от потоков лавы, стояло здание. Оно было высечено из того же камня, из которого состоял весь этот мир. Оно было большим, одна-две квадратные мили - трудно судить в неярком, дрожащем свете с высоты. Было только видно, что оно большое. Оно не выглядело очень высоким, но, подлетев ближе, Флетчер понял, Что оно кажется низким только из-за своей ширины. Там было что-то не так.
Огни: ровный свет в окнах, контрастирующий с огненным вулканическим пламенем, светился лишь в одной части здания, остальная же была погружена в темноту. Флетчеру показалось, что он видит там какие-то неправильные ломаные линии.
Человечек выразительными жестами показывал вниз.
- Ну? - грубо спросил Гарри Экс. - Чего вы ждете?
Буквально заставив себя взяться за рычаги управления, Флетчер выбрал ровное место и посадил ракету ярдах в пятидесяти от здания.
Человечек немедленно вскочил с кресла и подбежал к двери выходной камеры, весь трясясь от нетерпения. Глаза его торжествующе сверкали.
- Будь я на вашем месте, Гарри, - сказал Флетчер, - я не отпустил бы его. По крайней мере, до тех пор, пока бы не узнал, на каком свете нахожусь.
Гарри заколебался.
Человечек оглянулся, всматриваясь в лица четырех землян, затем улыбнулся. Он протянул свой шлем и показал Гарри Эксу на пластиковые ящики с продуктами, затем махнул в сторону здания.
Он заговорил, опять улыбнулся и начал делать руками различные жесты.
- Если мы его задержим, - сказал Гарри Экс, - то как он сможет привести сюда своих соплеменников для торговли? - Он кивнул Джо Лиди. Открой камеру. Сколько можно ничего не делать?!
Джо Лиди открыл дверь. Возник резкий запах серы, смешавшийся с воздухом в ракете. Человечек выкарабкался наружу, упал на четвереньки и осторожно оглядел равнину и небо наверху, затем вскинулся и быстро побежал к зданию, что-то резко крича на ходу.
Закариан указал на что-то в иллюминаторе за плечом Флетчера. На крыше здания внезапно вспыхнул яркий свет, заливший маленькую бегущую фигурку, отразившийся от неровностей камня, как лунный свет от черной воды, и высветивший маленькие человеческие фигурки, стоявшие на крыше рядом с какими-то непонятными предметами.
Предметами, которые не могут быть ничем иным, подумал Флетчер, как оружием.
- Вам все-таки не стояло отпускать его, Гарри, - резким, тревожным голосом сказал Закариан.
Лоб Гарри Экса покрылся крупными каплями пота, но он громко сказал:
- Говорю тебе, все будет в порядке. Лучше бы я взял с собой трех женщин, а не вас! Садитесь и успокойтесь!
- Вы тоже можете сесть и успокоиться, - сказал Флетчер. - Мы полностью в их власти, если это то, чего они хотели. Ракета не успеет подняться и на десять футов от земли, как ее собьют.
4
Флетчер и Джо Лиди вышли наружу, но держались поближе к ракете, чтобы в случае необходимости быстро забраться внутрь.
Гарри Экс ушел уже более получаса тому назад по корабельному времени. Оружие, или что бы там ни было, ни разу не палило с крыши здания. Человечек вернулся на рассвете, ведя с собой еще двух. Они принесли с собой вещи: серебряный скафандр и шлем, несколько красивых драгоценных безделушек, два-три небольших механизма. Они передали все Гарри Эксу и дали понять, что это подарок. Затем, очень образно, они пантомимой рассказали о положении. Корабль стоял в пятидесяти ярдах от здания. Многие люди хотели вести торговлю, но не осмеливались подойти к кораблю, потому что он был мал и не мог вместить всех, а стоять на открытой равнине опасно. Всякие чудовища, летающие и бегающие, были постоянно голодны и постоянно охотились. Флетчер задал вопрос об оружии на крыше и человечки проделали множество движений, объясняя, что это оружие защищает их от врагов.
Вспомнив белое облако, напавшее на ракету, Флетчер сразу же поверил им. Но тем не менее, он отнесся к человечкам очень недоверчиво. Затем один из них жестами довольно ясно объяснил, что они хотели бы, чтобы люди Земли перенесли свои товары внутрь здания, где безопасно. Гарри Экс, держа подарки в своих толстых руках и особенно уцепившись за безделушки со странными драгоценными камнями, хитро улыбнулся и согласился перенести часть товаров в здание. Он очень ясно дал понять, что если случится что-либо подозрительное, его друзья немедленно улетят и вернутся уже не с продуктами, а с разрушительными бомбами.
- У нас на кораблях нет даже бластеров, - усмехаясь, сказал Гарри, но откуда им это знать? Зак, вы с Джо садитесь на остальные ящики с продуктами и держите пистолеты наготове. Вот так. Они это поймут. Флетч, вы поможете мне нагрузить тележку.
Они нагрузили тележку - небольшой механизм с двигателем для перевозки грузов, - навалив на не как можно больше пластиковых ящиков.
- О'кей, - сказал Гарри самым обычным голосом, - вы пойдете со мной.
Флетчер улыбнулся одними губами.
- Нет, благодарю вас, Гарри. А вдруг я вас предам?
Лицо Гарри потемнело. Три маленьких человечка - один все еще в своем легком скафандре, другие в какой-то синтетической одежде, странно обернутой вокруг их небольших тел - с любопытством глядели, как люди забираются обратно в ракету.
- Да успокойся ты, Гарри, - сказал Джо. - Я знаю Люси дольше тебя и знаю, чего она добивается. Флетч...
Слова застряли у него в горле. Пронзительный шипящий рев ударил в уши, чуть не порвав барабанные перепонки. Флетчер быстро повернулся и успел заметить, как с крыши по направлению к трещине, из которой шел дым, метнулся язык белого пламени. Он проследил направление выстрела, но ничего подозрительного не заметил.
Человечки быстро и разом о чем-то заговорили. Они тоже зашли в ракету, улыбались и тянули за собой Гарри Экса, уверяя его в безопасности и одновременно подталкивая к выходу.
- Ну, хорошо, - сказал Гарри и многозначительно посмотрел на Джо Лиди и Закариана. - Оставляю все это на вас.
Он вышел, забрав с собой тележку с продуктами.
Трое оставшихся глядели ему вслед.
- Что вы думаете? - спросил Закариан.
Флетчер покачал головой.
- У них волчьи лица.
- Не думаете ли вы, что они его убьют? - вопросительно взглянул на Флетчера Джо.
- Нет, - сказал Флетчер и добавил: - Не сейчас.
Но время шло и, в конце концов, Флетчер выбрался из ракеты и постоял рядом, а через несколько минут к нему присоединился Джо Лиди.
- Странное место, правда? - сказал Джо и вздрогнул. Даже более того, подумал Флетчер. Циничное и угрожающее. Темнота, как искаженный негатив нормального неба. Небо - узкая щель между двумя вздымающимися башнями темноты, которым, казалось, нет конца. В тяжелом воздухе пахло серой, в нем чувствовались то горячие течения из недр вулкана, то налетающий сверху жгучий холод, насыщенный паром и дымом. Красное, сверкающее пламя из конусов пульсировало и колебалось, заставляя голый скалистый пейзаж все время меняться, как неясные видения во сне.
Чудовищное здание вздымалось вверх - черная пустота с регулярными рядами света. Где-то наверху находилось оружие и крохотные фигурки людей рядом с ним, и огни, сияющие на фоне вулканического света.
Последнее прибежище жизни на планете. Флетчер подумал о том, что лучше было бы просто выйти на поверхность, когда погасло солнце, чем жить вот так, как в этом уродливом кармане голого мира. Он подумал о том, сколько времени умирало это солнце, долго-долго, вместе со своими планетами. Он подумал о том, сколько времени стоит это здание и сколько поколений жило в нем, сколько людей родилось ночью, чтобы никогда не узнать, что такое утро. Что-то промчалось над их головами, громко хлопая крыльями.
Люди немедленно отпрянули в выходную камеру, но существо пролетело мимо, наверное, хорошо зная о наблюдателях на крыше. И теперь Флетчер понял, что в расщелине очень много звуков. О чем-то шепча во сне, ворочались вулканы, шипел пар, что-то катилось или ползло, и слышались крики не богом благословенных созданий.
- Войдем внутрь, - сказал Флетчер, охваченный какой-то чисто нервной тревогой.
Но Джо резко сказал:
- Подождите... Вот, кажется, и он.
В освещенном здании открылся вход и оттуда вышел Гарри Экс, окруженный десятком человечков. Тележка катилась рядом с ним. Она была завалена какими-то вещами, причем по бокам бежали двое и поддерживали их, чтобы эти вещи не свалились с верху. Гарри Экс бежал впереди, о чем-то крича. Они услышали его голос, радостный, ликующий, отражающийся от голых стен.
- Посмотрите, что я принес! Вы только посмотрите! Человечки испуганно схватили его, а люди на крыше взволнованно забегали, всматриваясь в окружающее пространство.
Гарри Экс бежал по каменной равнине к ракете. Он смеялся, тяжело дыша, глаза его сверкали.
- Они сумасшедшие, - сказал он, - сумасшедшие, говорю вам. Они были готовы отдать мне кожу с собственной спины, если бы только она мне понадобилась, за пищу. - Он дрожал от возбуждения. - Вы даже себе не представляете, что там у них внутри здания. Скорее, скорее, помогите мне разгрузить тележку и снова наполнить ее продуктами.
Несколько маленьких человечков принесли с собой изделия из металла и быстро складывали их в ракету. Делая это, они непрестанно оглядывали небо и равнину. Остальные действовали как охрана. Гарри Экс швырял вещи в выходную камеру, предоставляя заботиться о них дальше Флетчеру и Джо Лиди. И он говорил, не умолкая.
- Сумасшедшие... Отдают своих жен, своих дочерей. Они здесь подыхают с голоду, понятно? Все, что угодно, за кусок хлеба. Нам действительно повезло. Вы только взгляните.
Флетчер методично работал в выходной камере, разгружая предметы, который швырял туда Гарри. Несколько серебристых скафандров, шлемы из легких металлов. Безделушки и драгоценности. Искусно сделанные, непонятного назначения предметы. Все это действительно стоило колоссальных денег, не само по себе, а то, что за этими вещами скрывалось: новые производственные процессы. Он подумал, сколько это стоило людям, живущим в здании.
- Выносите ящики с продуктами, - скомандовал Гарри Экс. - Все до единого. Поскорее. Заставьте их пошевеливаться.
Он был как в лихорадке. Закариан начал снимать пластиковые ящики и передавать из Джо Лиди, который передавал их в выходную камеру Флетчеру, а уж оттуда их принимал Гарри Экс. Человечки поспешили на помощь. Очень скоро один из них стоял в выходной камере рядом с Флетчером, а трое зашли на корабль, включая и того, которого Джо Лиди поймал на поверхности. Они работали быстро. Их лица были напряжены, они перебрасывались короткими резкими фразами. Снаружи ящики накладывали на тележку и некое подобие тачек, на которых несколько человечков доставили металл.
- Давайте! - кричал Гарри. - Поскорее!
Они спешили, но не успели выгрузить еще и половины ящиков, как темноту прорезал жуткий вой и моментально с крыши ударили белые лучи, направленные на границу света и тьмы. Лица обитателей расщелины еще более заострились. Они разом оставили ящики и застыли, напряженно всматриваясь и вслушиваясь, положив руки на пояса, из-за которых торчали трубки. Земляне тоже прекратили работу.
В поле зрения появилось создание, напоминавшее гору. Оно двигалось медленно, как двигалась бы гора, и выло, приближаясь, голосом, которым могла бы выть гора. Флетчеру, выглянувшему из камеры, показалось, что он увидел толстую длинную шею, квадратную, грубую, как булыжник, голову и огромную челюсть, свисавшую, как ковш экскаватора.
Ослепительные лучи оружия нашли ее. Белый огонь засверкал, и гора тяжело отпрыгнула в сторону, но не была убита. Она спокойно легла за выступом скалы и стала наблюдать.
Один из человечков начал хватать ящики и выкидывать их из корабля. Гора заворочалась, завыла и двинулась вперед.
Гарри Экс проворно забрался в ракету.
- Великий боже, - закричал он, - эта штука сокрушит нас. Она раздавит ракету.
Он метнулся мимо Флетчера и прыгнул в пилотское кресло.
- Все по местам, давайте выбираться отсюда. Быстрее, ради всего святого!
Снаружи вновь ослепительно сверкнули белые лучи и на сей раз удар настиг цель. Гора упала и перекатилась по камням - зрелище для титанов, но все еще не была мертва. Она опять откатилась за скалу и завыла, заставляя расщелину звенеть ее голодом и яростью.
Дрожащими руками Гарри Экс взялся за рычаги управления. Маленький человечек, указавший путь сюда, подошел к нему и показал на оставшиеся пластиковые ящики с продуктами. Остальные человечки продолжали торопливо выносить их, в то время, как Закариан и Джо Лиди в нерешительности стояли в стороне.
Гарри, не глядя, потянулся к рычагу и одним ударом отбросил человечка в сторону.
- Выкиньте их отсюда, - сказал он. - Черт с ними. Ничто не стоит того, чтобы быть убитым.
Человечек, брошенный ударом на пол, сидя, прожег две аккуратные дырки в запястьях Гарри Экса, по одной на каждую руку.
Гарри застонал, взглянул на свои руки, затем сунул их между колен и начал раскачиваться взад-вперед, громко крича.
Маленький человечек действовал очень быстро. У Джо Лиди пистолет был в руках, так как он ожидал появления чудовища снаружи. Джо почти успел выстрелить и опоздал на какую-то долю секунды. Лучевая трубка прожгла отверстие в левой стороне его груди, и он умер, не успев сделать ни шага, без единого звука.
Одновременно два человечка, работавшие внутри ракеты, опустили пластиковый ящик на голову Закариану, который упал как подкошенный. Флетчер в выходной камере быстро обернулся, выхватывая оружие. Он прыгнул в сторону, чтобы можно было стрелять внутрь кабины, но, как и Джо Лиди, чуть-чуть не успел.
Они просто увлекли его вниз тяжестью тел, повисших на руках и ногах, бьющих по голове. Флетчер подумал, что они убьют его, но этого не произошло. Он пытался драться ногами, всем телом, перекатываясь по полу, но сильные удары по голове лишили его сил, а маленькие мускулистые тела держали крепко. Ладно, подумал он, едва не теряя сознание и слыша, как сквозь сон, их быстрое, звериное дыхание. Ладно, пусть будет так, если вы этого хотите. Он расслабился и лежал неподвижно.
Человечки о чем-то заговорили, затем вытащили его из камеры, бросили на каменное плато у ракеты, отобрали пистолет и ушли. За скалой ворочалась и рычала голодная гора.
5
Дальнейшее свершилось все с той же мрачной и сумасшедшей быстротой.
Флетчер все видел. Сначала он наблюдал за происходящим в полубессознательном состоянии, неподвижно лежа на жестком камне. Фигуры человечков прыгали и носились между выходной камерой ракеты и тачками, на которые они торопливо накладывали пластиковые ящики. Как только очередная тачка наполнялась, человечек, которому она принадлежала, бежал с ней к зданию. В промежутках с крыши сверкали белые лучи, держа гору в ее укрытии.
Флетчер улыбнулся. Какой безумный кошмар, подумал он. Надо будет постараться запомнить все подробности, когда я проснусь. В голове прокатилась волна боли, во рту появился привкус крови. Это не кошмар, подумал он. Это действительность. Бедняга Джо Лиди мертв.
Гора тяжело затанцевала в агонии нетерпения, и над головой послышался новый звук - шум крыльев. С трудом приподнявшись, Флетчер взглянул наверх и увидел огромное создание, затем еще одно и еще, формой напоминающие букву "дельта", с длинными, вытянутыми вперед шеями. Лучи с крыши били теперь уже в небо, чудовища громко и страшно стонали, покачиваясь, как огромные чайки над водой.
Флетчер с трудом пополз вперед, к огромному корпусу ракеты. Человечек увез через каменную равнину последнюю тачку. Оставшиеся выносили последние ящики, работая с неукротимой яростью под угрозой уничтожения другими созданиями, которые тоже были готовы все отдать за пищу. Они нагрузили тележку - меньше полного груза, - затем вывели Гарри Экса, шатающегося и обвисающего в их руках, и все это время лучи, не переставая, с шипением пронизывали воздух над их головами.
Флетчер быстро и бесшумно заполз под корму ракеты. Ее дюзы черными отверстиями нависали над ним. Человечки выволокли с корабля Закариана и положили рядом с тележкой.
Флетчер приподнялся, схватился за край нижней дюзы и забрался в знакомо пахнущее углубление.
Человечки выволокли тело Джо Лиди.
Устраиваясь поудобнее в узком отверстии, Флетчеру удалось повернуться так, что он мог наблюдать за происходящим. Человечки искали его, их голоса звучали зло и недовольно. Тем временем двое из них откатили тело Джо Лиди поближе к голодной горе, переваливая его по камням, как тряпичную куклу. Ослепительные лучи полыхали пламенем. Пронзительные голоса стонали и выли. Белая форма опустилась пониже, и луч перерезал ее почти пополам. Она с грохотом упала и немедленно что-то тяжелое и громоздкое выбежало из-за скалы и принялось насыщаться.
Человечки бросили Джо Лиди и со всех ног кинулись к ракете. У них уже не оставалось времени на поиски Флетчера. Возможно, они подумали, что он мертв и съеден.
Они схватили Закариана, тележку с ящиками и неимоверно быстро двинулись к зданию. Лучи, бьющие с крыши, прикрывали их отступление. Две огромные белые формы спустились вниз и начали драться за те объедки, которые им оставили.
Флетчер оказался совсем один.
Оружие смолкло. Лучей больше не было видно. Туманный, призрачный свет озарял каменистую равнину красными неровными огнями. Две белые, громко стонущие формы вгрызались в Джо Лиди и друг в друга. Флетчер хотел заплакать, но слез не было. В нем бушевали только ярость и ужас.
Если они не заминировали ракету, подумал он, я смогу сесть в нее и улететь, я смогу рискнуть. Гарри Экс получил по заслугам, ну и черт с ним! Затем он подумал о Закариане, который не был ни в чем виноват, и о том, как он встретится с женой Закариана и с Люси Экс. Он прекрасно мог представить себе, что они подумают и скажут, если он вернется один.
Все эти мысли в одну секунду промелькнули в голове Флетчера. Он думал об этом, вылезая из дюзы. Как только он оказался внизу, все его мысли подчинились одной цели. Он подчинился этой цели не совсем по благородным мотивам. Одна его часть как бы говорила: Закариан неплохой парень и я не могу так просто взять и оставить его.
Но другая, большая часть твердила совсем иное: проклятый лживый язык Люси сковал меня, и если только я вернусь на звездолет один, все подумают, что я убил остальных и, очень может быть, убьют меня самого. Поэтому надо вытащить их оттуда и вернуться всем вместе.
Ему придется сделать это без всякой помощи. Не было никакого смысла возвращаться к звездолетам и атаковать ими обитателей расщелины. Это значило бы подставить четыре медлительных корабля с женщинами и детьми под удары белых шипящих лучей. И, как признался сам Гарри, у них на борту не было даже бластеров.
Он отполз подальше от порождений каменистой равнины, которые были слишком заняты, чтобы заметить его. Он полз со всей скоростью, на которую был способен, прячась за каменные выступы, делая короткие перебежки, когда приходилось пересекать открытые места. Он направлялся к той стене здания, где на равном друг от друга расстоянии сияли огни. Но он специально двигался по дуге, чтобы подойти к зданию с той стороны, где этих огней не было.
По пути он прополз мимо того места, куда был направлен первый выстрел с крыши, когда он не успел заметить, в кого стреляли. Что-то бледное и неподвижное лежало в нескольких футах от него. Флетчер заколебался, но тут же осторожно пополз в том направлении.
Там лежало тело человека, голова которого была практически сожжена. Тело было небольшим. Одежда и оружие, все еще находившиеся при нем, напоминали, но не были точными копиями одежды и оружия тех, кто пришел к ракете из здания. Флетчер замер на месте, размышляя.
Вряд ли они убили бы одного из своих. И вряд ли он прятался бы в укрытии. Значит, мертвец был из какого-нибудь другого здания, стоящего в этом ущелье. Вспомнив то, которое разрушил поток лавы, Флетчер сразу понял, что когда-то здесь было много таких зданий. Возможно, несколько еще остались, возможно, они все время находились в состоянии войны, борьбы за существование, шпионя, раскрывая секреты, убивая друг друга с холодной беспощадностью необходимости.
Много ли этот человечек успел увидеть и был ли один, подумал Флетчер. Расщелина, из которой шел пар и дым, продолжалась узкой канавкой, очень напоминающей дорогу, но это ему ни о чем не говорило.
Он надеялся, что человечек был один, потому что если у него был товарищ, то наверняка отправился за подкреплением, а тогда и так почти невозможная задача вызволить Гарри и Закариана становилась намного труднее.
С отвращением Сэм Флетчер протянул руку и вытащил из-за пояса мертвеца лучевую трубку. Тяжелое хлопанье крыльев над головой предупредило его вовремя, и он побежал сквозь клубящийся туман. Чудовище с громким стуком приземлилось позади него и начало рвать что-то на части. Он побежал изо всех сил к темной части здания, забыв об осторожности, забыв обо всем, кроме отчаянного желания куда-нибудь спрятаться.
Он достиг стены, но она оказалась сплошной и прочной, а окна были в пятидесяти-шестидесяти футах над головой. Он прижался к стене с бешено колотящимся сердцем, слушая, обоняя, осязая смерть, находившуюся повсюду, в каждом звуке, в каждом движении. Затем он стал медленно продвигаться вдоль стены, дальше и дальше от теней, во все скрывающую темноту.
Здание было огромным. Оно было почти таких же размеров, как и те, что эти люди или их предки выстроили на поверхности до гибели планеты. Флетчеру пришлось пройти целую милю, даже больше, прежде чем он дошел до угла. Перед ним простиралась другая стена, как поверхность скалы, и с этого места он хорошо видел высокий конус, из которого полыхало пламя. Здесь красный свет был ярче. Флетчер буквально вжался в стену, чувствуя себя как бы голым и всем видным при этом свете.
Он пошел вперед, потому что больше ничего не оставалось делать. Мили окон, черных и пустых, в которых слегка отражалось полыхающее в вулкане пламя. Стены из черного камня, длинные и высокие, крепость, которую нельзя завоевать снаружи, но пораженная изнутри все побеждающим временем и смертью людей. Пустота и опустошение. Сюда невозможно было проникнуть, здесь негде было спрятаться. Он продолжал идти - крошечная фигурка, пробирающаяся сквозь сон.
Он дошел до второго угла, самого дальнего от обитаемой части здания. Люди, вероятно, ушли отсюда в первую очередь.
И здесь был пролом в стене. Какой-то вулканический толчок дал трещину в фундаменте дома и перекосил его. Часть стены осела и часть крыши рухнула, образовав отверстие, в которое можно было проникнуть.
Флетчер начал отчаянно карабкаться вверх. На самом верху осевшей стены он нашел маленькое отверстие, едва достаточное для того, чтобы протиснуться. Он полз очень осторожно. Дымный и смутный свет, проникавший в окна, освещал пол, обрушившийся в одном углу, но, по всей видимости, еще прочный. Он ступил на него и пол выдержал. Он был внутри.
Он прошел в противоположный конец комнаты, уселся на пол и отдохнул, чувствуя себя в безопасности. Дыхание постепенно выровнялось, дрожь унялась и он вновь поднялся, нашел широкие двери и вышел из помещения. И тогда он увидел, что разрушение этой части дома-города было гораздо больше, чем он думал.
Массивные наружные стены стояли непоколебимо, словно отдавая дань своим давно погибшим создателям. Но многие внутренние перегородки обрушились и свет проникал сквозь дыры в крыше, слабо освещая часть того, что еще осталось. Флетчер перевел взгляд с этих дыр на внутренние двери и задрожал, но никаких признаков того, что сюда забирались создания и порождения расщелины, не было. Через огромные дыры в крыше могли пробраться и летающие чудовища, но у них был слишком большой размах крыльев для такой относительно маленькой площади.
Время от времени он все-таки останавливался, прислушиваясь, но в здании царила тишина. Бесчисленные количества заброшенных комнат все еще стояли неразрушенными, мириады функций, для которых их построили, были забыты. Тишина висела гнетущая. Она напоминала о том безнадежном существовании, которое эти люди вели с незапамятных времен, умирая вместе с погибшим миром. Это заставило его задуматься, зачем они вообще борются за жизнь? Это заставило его задуматься, зачем вообще нужно бороться за существование? Он шел длинными, как улицы, коридорами, пробираясь с этажа на этаж, чтобы следовать в нужном направлении или просто обходя очередные обвалы крыши и стен. Иногда он шел в полной темноте, чутьем определяя направление. Иногда сквозь окна проникал колеблющийся свет, освещая то, мимо чего он шел. Квартиры с настежь распахнутыми или сорванными с петель дверьми и окнами "на улицу" больше не интересовались, кто проходил мимо. Им это было безразлично. Общественные места с прозрачными стенами, иногда очень большие, иногда поменьше, с какими-то потускневшими буквами или знаками, все еще рассказывали о том, чем они были раньше и чем перестали быть. Он видел обломки мебели, личные вещи, оставленные людьми перед уходом отсюда, прекрасные произведения искусства, разорванные или упавшие, высеченные из вечного камня мечтательные лица мужчин и женщин, статуя смеющегося ребенка, краски, образы, какие-то огромные конструкции из серебряной проволоки, сверкающие металлические части, самые обычные вещи, похожие на лампочки, когда-то дававшие свет этому городу, постепенно превращающемуся в пыль, залы, предприятия, синтетические фабрики - всюду царила тишина и спокойствие. Он стал замечать, что каждый из покинутых секторов кончается большой стеной. Их, наверное, выстроили позднее, исходя из того, что Флетчер все ближе продвигался к обитаемой части здания. Возможно, между городами-зданиями в более ранние времена не было войн. Возможно, все они тогда чувствовали себя братьями в легионе проклятых. Но позже, по мере того, как их становилось все меньше и меньше, они стали отгораживаться друг от друга, боясь своего собственного народа.
Сейчас эти старинные каменные стены были разрушены и Флетчеру не составляло труда пробираться через них. Но он начал беспокоиться. Он карабкался по рухнувшим камням все более и более осторожно, зная, что приближается к обитаемой части здания. Скитания опять привели его к наружной стене, и внезапная вспышка света, проникшая через окна, поразила его. Он осторожно выглянул наружу, но не увидел ничего, кроме вулкана и языков пламени, пляшущих на голых камнях. Ракета стояла в противоположном углу здания и отсюда ее не было видно.
Он продолжал идти вперед, преследуемый чувством, что все, что он сделал, было напрасно, и то он, может быть, сам погибнет в этой огромной, черной, выстроенной человеческими руками горе. Он вышел к широченному коридору, ведущему в нужном направлении, и пошел по нему, пока не уперся в глухую стену.
Флетчер попытался пройти через комнаты по обеими сторонам коридора, нашел другие коридоры и в отчаянии испробовал даже другие этажи, но повсюду натыкался на непреодолимую стену, и не было в ней никакого пролома. Путь в жилые помещения был отрезан. И тут он услышал на равнине шум битвы.
6
Батареи на крыше шипели и плевались. Звук их был резок и пронзителен, он перемешивался с более глубоким звуком и каждый раз, когда Флетчер слышал этот непонятный звук, здание сотрясалось, правда, не слишком сильно. Возникнув, шум этот не прекращался, а наоборот, становился все сильнее и сильнее. По всей видимости, у человека с сожженной головой был товарищ, и очевидно, этот товарищ отправился за подкреплением. Он должен был знать, что со странного корабля сгружали какое-то продовольствие, потому что ничего, кроме еды, не могло вызвать такого оживления у человечков, которые, рискуя жизнью, отгоняли страшных чудовищ от места выгрузки. Возможно, решил он, человечки из соперничающего здания наладили контакт с кем-то на поверхности и теперь пища будет у них постоянно.
Но как бы то ни было, они не могли допустить, чтобы один из городов получил такое преимущество перед остальными. Значит, между ними происходило сражение, а Гарри Экс и Закариан все еще находились по ту сторону непреодолимой стены, если они еще не мертвы. Он, Флетчер, находился как бы в мертвой зоне, но что он мог сделать? Здание сотрясалось не сильно, но угрожающе. Орудия продолжали стрелять. Флетчер подумал о крыше.
Там были батареи и люди, стреляющие из них, а следовательно, туда как-то можно было попасть. Если человечки заняты тем, что обороняют свое здание от нападающих, они не заметят, что за спиной у них, из давно брошенных секций здания ползет человек. Стоит попытаться.
Флетчер пробрался на самый последний этаж и, в конце концов, нашел люк. Люк был хорошо сделан, легко открывался изнутри и почти не был виден снаружи. Он открыл люк и выбрался на крышу.
Он сразу же распластался, чтобы его не заметили. Позади расстилалась огромная крыша из того же камня, что и тот, на котором стояло здание. По краю ее с одной стороны проходил бортик. Впереди виднелась секция батареи, которую обслуживало несколько человек. Оттуда полыхало пламенем. Наверху, в сером небе, хлопали широкие крылья и раздавались крики чудовищ, и каждые несколько минут одно из орудий посылало луч вверх, чтобы держать их на расстоянии.
Флетчер рискнул выглянуть через бортик. Ему нужно было знать, как протекает сражение. Отсюда он видел часть каменного плато и человечков, суетящихся вокруг каких-то передвижных орудий, стреляющих в стены здания. Они, по-видимому, не имели большого успеха и часть их батарей валялась разбитой. Флетчер почувствовал, что осажденные выигрывают сражение, и пожалел об этом. Если бы сражение сейчас кончилось, ему стало бы намного труднее. Примерно в сотне ярдов он увидел открытый люк и кинулся к нему. Никто его не заметил. Внизу Флетчера тоже никто не увидел. Возможно, те, что должны охранять люк, тоже присоединились к человечкам у батареи, а охранять верхний этаж не было никакого смысла. Он решил рискнуть и нырнул вниз.
Он очутился в длинном широком зале, ярко освещенном, пыльном, с расставленным вдоль стен оружием. В зале никого не было.
Держа наготове лучевую трубку, которую он забрал у мертвого человечка, Флетчер стал спускаться на нижние этажи. Он чувствовал в себе странное возбуждение, слова "страх" и "отвага" потеряли всякий смысл. Он даже не думал об этом. Он напоминал человека, который неизвестно почему попал в сильное течение и теперь не имеет другого выбора, как следовать вместе с ним, стараясь просто не утонуть.
Все этажи были освещены, повсюду стояла тишина. В пыльных, переплетающихся коридорах виднелись полуоткрытые двери, в углах и вдоль стен валялся мусор. В воздухе пахло серой и гнилью.
Флетчер шел вниз по скатам и винтовым лестницам.
В серном воздухе появился новый запах - запах грязных человеческих тел, - одинаковый по всей вселенной, который ни с чем нельзя спутать. Вскоре после этого Флетчер услышал голоса. Он пошел осторожнее, пригибаясь, проскальзывая мимо полуоткрытых дверей, избегая окон, выходящих в коридоры. Голоса звучали как будто под ним, но, казалось, доносились и сверху.
Потом он увидел в стене стеклянную дверь, выходившую на некое подобие балкона. Дверь была открыта, голоса оттуда слышались громче всего. Флетчер рискнул пройти на балкон и слегка перегнулся через перила.
Внизу было огромное пространство. Возможно, когда-то оно служило амфитеатром и предназначалось для общественных развлечений, а балконы, на одном из которых он сейчас стоял, были для зрителей. Зал внизу был полон народа, преимущественно там находились женщины, дети и немного стариков. Флетчер решил, что это какой-то общий зал, в котором они собираются, когда всему зданию грозит опасность. Такое помещение, расположенное в самом центре жилых комнат, легче защищать. Насколько он мог судить, людей здесь было не меньше трех тысяч. Пустые балконы, на которых могло разместиться в десять раз больше народу, нависали над кучкой людей, как бы издеваясь, но казалось, на них никто не обращал внимания. Люди не выглядели угрюмыми, они весело переговаривались, ухаживали за детьми, занимались какой-нибудь работой, которую принесли с собой. Они, казалось, совсем не волновались за судьбу здания. Вероятно, им уже не раз приходилось так отсиживаться и до сих пор ничего не происходило, а следовательно, и не произойдет. Среди взрослых бегали дети, кричали и играли с игрушечными батареями на самом нижнем балконе. Для них все это было естественным. Это их дом. Они родились в нем и другого у них не было. Они были очень маленького роста и их было немного. На одном из самых нижних балконов дети резвились особенно оживленно, но там, у колонны, стоял стражник, единственный молодой человек во всем зале, который нетерпеливо отгонял детей прочь. Он стоял у дверей отгороженного у балкона пространства, и хотя Флетчеру не было видно, что там, он прекрасно мог догадаться об этом. Он запомнил это место и снова принялся осторожно спускаться вниз.
То, что часть людей защищала здание на крыше, а остальные находились в зале, помогло Флетчеру повсюду проходить незамеченным. И эта обитаемая часть была намного хуже покинутой. Отовсюду пахло нищетой и смертью, всюду чувствовалось безразличие и забвение. Сломанные машины, забаррикадированные двери и окна, произведения искусства, валяющиеся по углам, в общем, когда-то прекрасное здание - произведение искусства архитекторов и инженеров гордой расы - превратилось не более, чем в жалкое убежище дегенеративных ее остатков, которые даже не могли соблюдать чистоту.
Он понял, что энергетические установки и синтетические фабрики были полностью автоматизированы, и когда в конце концов что-то портилось, оно так и оставалось сломанным и бесполезным, что, естественно, сразу уменьшало запасы продуктов и прочих предметов первой необходимости, включая металлические изделия, одежду и, собственно, синтетическую пищу, что должна была быть основой их существования. Перед глазами Флетчера промелькнула короткая и страшная картина, как в один прекрасный день оставшиеся в живых люди будут вынуждены выйти из здания и охотиться в полной темноте на чудовищ расщелины, которые, в свою очередь, будут охотиться на них.
Дети продолжали играть и над чем-то смеяться.
Флетчеру показалось, что шум сражения стихает. Он быстро пробрался по грязному коридору мимо грязной стены и прозрачной открытой двери балкона, на которой остались грязные отпечатки пальцев и лежал слой пыли. Он осторожно пробрался на балкон и глянул вниз.
Теперь он ясно увидел ряд кабинок с окнами, и та, которая была ему нужна и которую охранял стражник, находилась совсем недалеко, справа от него. Гарри Экса не было видно, но Закариан был там. Через высоко расположенное окно Флетчер видел только его голову.
Закариан обернулся, сделал головой безнадежное движение животного, которое знает, что его пещеру обложили охотники. И тут он увидел Флетчера. Глаза его широко раскрылись, а нижняя челюсть отвисла. Флетчер бешено затряс головой, знаками приказывая ему молчать.
Он добился своего. Молчал не только Закариан. Батареи с обеих сторон прекратили огонь.
Люди, сидевшие в зале, тоже замолкли, даже дети перестали играть. Все прислушивались.
Вдруг на нижнем этаже через широкую дверь в зал вбежал человечек. Он закричал с торжеством в голосе.
Громкий крик вырвался из груди женщин и стариков. Они смеялись и потрясали в воздухе кулаками, дети пронзительно визжали, как молодые ястребы. А затем все начали покидать зал. Враг отошел, атака отражена и битва закончилась, сейчас все могли спокойно разойтись по своим квартирам.
Флетчер, застигнутый врасплох в коридоре, огляделся в поисках места, где можно было бы спрятаться.
Потом он заметил, что все покидают зал через нижние коридоры. Через несколько минут, вероятно, все этажи будут буквально забиты семьями, но тем временем стражник встал спиной к Флетчеру, и он мог бы рискнуть. Из коридоров снизу уже доносился шум и оживленные голоса. Люди возвращались со своих наземных постов, что бы они там ни делали, а скоро начнут спускаться с крыши. Флетчер застонал и пополз. Когда он поднялся, то был уже рядом с кабинкой и глядел прямо на Закариана. Руки и ноги Закариана были связаны, он лежал в каком-то подобии кресла.
Стражник стоял в нескольких футах от кабинки, словно раздумывая, не пойти ли ему вместе с толпой.
Гарри Экса в кабинке не было.
Зал опустел. Стражник неожиданно повернулся и направился к кабинке, как будто все-таки решив, что ему лучше остаться. И тут он увидел Флетчера. Его маленький, твердо очерченный рот открылся, он набрал в легкие воздуха, намереваясь закричать. Это был его последний вздох в жизни. Флетчер неумело, но наповал убил его из лучевой трубки.
Он нырнул в кабинку и стал разрывать веревки на руках Закариана, и все время неподалеку слышались ликующие голоса, люди расходились по коридорам, поднимаясь и опускаясь в свои помещения.
- Где Гарри? - спросил Флетчер.
Закариан плакал.
- Я думал, вы погибли, - сказал он. - Я думал, мы все погибнем.
Его руки были уже свободны, он остервенело рвал веревки с лодыжек, только мешая Флетчеру.
- Флетч, нам надо спешить.
- Да, - сказал Флетчер, - но где Гарри? Они убили его?
- Убили? - Голос Закариана неожиданно поднялся до визга. - Убили! Знаете, что сделал этот негодяй? Он заключил с ними договор. Они хотят, чтобы мы полетели с ними на ракете к звездолетам, они бы проникли туда, неожиданно напали, а затем забрали все продукты. И Гарри согласился сделать это. Он поднялся, сбрасывая с себя обрывки веревок, потом бросился куда-то, но Флетчер остановил его. Закариан глянул так, словно Флетчер был его врагом.
- У меня там жена и дети, - сказал Закариан и отпихнул Флетчера. Пустите меня!
Флетчер встряхнул его.
- Прекратите! - резко сказал он. - Все будет в порядке. Значит, Гарри согласился вести ракету?
- Они собирались заплатить ему и отпустить. Он думает, что заработает целое состояние и спасет свою шкуру. Как же он мог отказаться от таких условий? - Закариан снова попытался вырваться из рук Флетчера. - Пустите!
- Успокойтесь, - сказал Флетчер.
- Вы что, принимаете меня за убийцу? Слушайте, может, вы не поняли, о чем я толкую? Гарри договорился с ним. Они как раз пришли к соглашению, когда началась атака. Сейчас, когда сражение закончилось, они отправятся к звездам, как только соберут людей.
- Да, я понимаю, - сказал Флетчер и его затошнило. - Он чувствовал безнадежность и горькую ярость, он чувствовал себя оплеванным из-за того, что принадлежал к той же расе, что и Гарри Экс. Он чувствовал, что больше ничего не хочет.
- Нам надо скорее добраться до ракеты, Флетч, - продолжал говорить Закариан. - Если мы успеем туда первыми, то можем остановить...
- Да, - сказал Флетчер, - конечно. Именно это нам и надо сделать. Закариан молчал. Флетчер наклонился, вытащил из-за пояса убитого стражника лучевую трубку и протянул ее Закариану.
Они вышли в коридор.
Отовсюду слышались голоса и движение, но пока еще никого не было видно. Теперь уже как одержимый, Флетчер бежал наверх, все выше и выше, пока голоса не замерли далеко внизу.
Флетчер не знал, сошли ли с крыши человечки у батареи, через тот же люк они сошли или через другой. Он решил, что бесполезно бояться встретить кого-нибудь, потому что если они не попадут к ракете раньше Гарри Экса и если ракета улетит вместе с ним к звездолетам, их можно считать покойниками. Они бежали вверх по коридорам, никто не увидел и не остановил их. Они добрались до крыши, и Флетчер увидел несколько закрытых люков. Он открыл один. Они вскарабкались на крышу, которая была темна и пуста, лишь отблеск вулканов играл на ней.
- Скорее, - сказал Закариан, задыхаясь и хватая ртом воздух.
Скорее.
- Сюда, - кивнул Флетчер и показал на люк, из которого в первый раз выбрался на крышу здания. Они скользнули через него в брошенные помещения, и Флетчер закрыл люк за собой.
- Скорее, - сказал Закариан.
- Спокойно. Нам предстоит еще долгий путь.
Он секунду постоял, что-то обдумывая. У них не оставалось времени, чтобы возвращаться тем же путем, которым он пришел сюда, да в этом и не было необходимости. Изнутри всегда можно найти более легкий путь наружу. Он стал пересекать здание возле разделявшей его стены, стараясь держаться поближе к ракете.
Коридоры были темны, тянулись, казалось, на тысячи миль, и все это время люди знали, что не успеют. Потом они выглянули из высоких окон наружу.
- Она еще там, - обрадовался Закариан. - Смотрите, ракета все еще там!
- Интересно, что их задержало? - спросил Флетчер.
Потом он присмотрелся внимательнее и увидел, что поле битвы очищается от трупов голодными чудовищами, пожирателями падали, кровными братьями Гарри Экса.
- Пойдемте, - сказал Флетчер. - Надо будет спуститься ниже. Глядите по сторонам, потребуется какая-нибудь веревка или длинная цепь, способная выдержать человеческий вес.
Они поспешили вниз, задыхаясь, спотыкаясь и падая, по скатам и спиральным лестницам, через пустые залы и комнаты, сквозь молчание и слабые отблески света. Они нашли моток легкого, но прочного, красивого кабеля в углу одного из помещений, служившего раньше, видимо, машинным залом.
Захватив моток с собой, они спустились к самому нижнему ряду окон. Ракета все еще стояла на каменистой равнине.
- Здесь уже есть несколько выбитых окон, - вскричал Закариан. Батареи нападающих сокрушили их.
Флетчер взглянул вниз. Чудовища еще не ушли, но придется рискнуть. Они закрепили конец серебристого кабеля и выбросили моток из окна, а затем быстро спустились по нему.
Они побежали к ракете, пригибаясь, прячась за скалистые выступы. Чудовища опять завыли. В поисках пищи они ссорились и дрались друг с другом: чудовища с белыми крыльями и горы, которые умели ходить и выть.
Люди бежали, две маленькие фигурки в окружающей ночи, а затем разом спрятались за скалы, когда вой и хриплые крики приблизились.
- Никогда нам это не удастся, - тихо сказал Закариан.
И Флетчер, задыхаясь, подумал: да, никогда. Боже, какой долгий путь прошел этот мир и народ к своей медленной кончине...
Внезапно загорелись огни, освещая мрачное каменистое плато и расхаживавших по нему чудовищ. Батареи на крыше ожили, изрыгая огонь, отбрасывая зверей с этого места, где уже не осталось даже объедков. Флетчер обратил внимание на то, что ни одно из чудовищ не было серьезно ранено. Если бы хоть одно из них было убито, другие не ушли бы отсюда, пока не сожрали его.
А пока что они с ворчание отступили подальше от светового круга. Открылась дверь в стене здания, из нее вышли Гарри Экс и шесть-семь человечков.
Закариан сыпал проклятиями. Флетчер потянул его из убежища под скалами, и они побежали к ракете, пригибаясь как можно ниже, оставляя скалы между собой и зданием.
Они уже были в ракете, когда к ней подошли Гарри Экс и окружающие его человечки.
Закариан закрыл дверь выходной камеры, затем они начали стрелять в только что вошедшую в камеру группу.
- Не попадите в Гарри, он должен вернуться с нами! - закричал Флетчер.
Лицо Закариана застыло маской жгучей ненависти.
Гарри застонал, свалился на пол и пополз к ним, как побитая собака, крича:
- Что вы хотите сделать?
Бедные вы изголодавшиеся маленькие негодяи, подумал Флетчер, я не хочу убивать вас, но не хочу умирать сам, поэтому должен, должен...
Все было кончено в несколько секунд. В выходной камере остались лишь трупы да запах нагретого металла. Флетчер выбил из рук Закариана лучевую трубку.
- Нет, - произнес он.
- Что вы сделаете? - все время повторял Гарри Экс. - Что вы хотите сделать? Это был просто блеф. Я хотел помочь вам. Разве вы не понимаете?
Флетчер ударил его ногой, но очень сильно, просто с брезгливым презрением.
- Вставайте, - сказал он.
Гарри встал.
Он рухнул в кресло и Закариан стал внимательно наблюдать за ним. Флетчер закрыл внутреннюю дверь выходной камеры, оставив в ней трупы, и уселся в кресло пилота.
Батареи на крыше здания уже расчистили небо для ракеты. Естественно, ведь на борту были их люди.
7
Четыре звездолета неслись через пространство далеко от мертвой звезды. Флетчер сидел за столом в рубке "Доброй надежды", перед ним стояла бутылка и стакан. Гарри Экс сидел на другом конце стола, его перевязанные кисти руки покоились в лубках. Перед ним стояла Люси, лицо ее раскраснелось, глаза сощурились от злости. На койке, обняв жену, сидел Закариан. Они поменялись местами, так что Закариан занимал сейчас место Джо Лиди, а жена Джо летела на другом звездолете, иначе она бы убила Гарри Экса.
- Я уже устал повторять вам одно и то же, - говорил Гарри. - Я сказал вам, что не собирался выполнять своего обещания этим маленьким ворам. Я хотел вернуться за помощью.
- За помощью для кого? - спросил Закариан. - Не пытайтесь мне лгать, Гарри. Я присутствовал при этом. Я видел, как засверкали ваши свиные глазки, когда они показали вам полную горсть этих камешков. - Он ткнул рукой в сверкающую груду в центре стола, затем наклонился и придвинул свое лицо вплотную к Гарри. - Если это был только блеф, - сказал он, - то почему вы даже не намекнули мне? Они бы не поняли, о чем мы говорим, а вам бы понадобилась моя помощь, если бы вы решили обмануть их. Но нет, вы не сказали ни слова. Вы просто схватили эти камни и были готовы лизать им все места. Вы позволили им увести себя, чтобы я не мог вам помешать.
Еще один человек, который присутствовал на борту звездолета и являлся членом совета, поглядел на Гарри Экса и спросил:
- Что вы можете сказать на это?
Люси Экс взглянула на Гарри, затем на кучу сверкающих камней, и глаза ее загорелись.
- Ему больше нечего сказать, - резко произнесла она. - Он здесь хозяин. Зак врет все про него. Он завидует, что Гарри удалось принести с собой камни, которые стоят целое состояние. - Она повернулась к Флетчеру. - Что же касается его...
Закариан выпрямился и дал ей пощечину.
- Вы и так наделали достаточно бед своим языком, - сказал он. - Лучше сядьте в сторонку и молчите.
- Так что вы можете сказать? - спросил у Гарри член совета.
Гарри затряс головой, раскачиваясь из стороны в сторону.
- Я болен. Они мучили, пытали меня, разве вы этого не видите? Вы думаете, что человек может пройти через то, через что прошел я, и чувствовать себя при этом хорошо? Я болен. Оставьте меня в покое.
- Задай им как следует, Гарри, - с бешенством в голосе сказала Люси. - Они не имеют права так с тобой разговаривать. Ты хозяин.
Но Гарри только сидел, раскачиваясь, и твердил, что он болен.
- Это ваша вина, - сказала Люси Флетчеру. - Вы пьянчужка, вы...
- Я кое-что скажу вам, - медленно произнес Флетчер. - Несколько лет назад я был офицером "Звездного луча", который разбился при посадке. Я был одним из троих, оставшихся в живых. Я видел мужчин, женщин, детей, младенцев, которые умерли, пытаясь достичь звезд! Тогда я начал пить. - Он протянул руку к бутылке, налил себе полный стакан, одним духом выпил его, потом заткнул бутылку пробкой и толкнул ее по столу к Гарри Эксу.
- А сейчас, - сказал Флетчер, - я бросил пить.
Люси заплакала, повернулась и изо всех сил ударила Гарри по лицу, затем выбежала из рубки.
Позже, сидя в пилотском кресле за пультом управления, Флетчер взглянул на звезды и кивнул им. Теперь он знал, почему мужчины, женщины и дети умирали, почему умерло столько землян в стремлении достичь звезд.
Ты можешь быть разумен. Ты можешь сидеть дома, в созданном самим собой маленьком, безопасном мирке. Люди из расщелины сделали это давным-давно, и он видел, чем это кончилось. Нет, в сумасшествии землян больше мудрости.
Неисповедимы пути человечеств, но он более не принадлежал к ним. Его ждали звезды.
Теперь он знал, куда и зачем...
Изображение

dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Аватара
dyvniy M
Автор темы, Администратор
Администратор
Возраст: 41
Репутация: 1
Лояльность: 1
Сообщения: 3579
Зарегистрирован: Ср, 10 октября 2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Профессия: Программист
Откуда: Россия, Москва
ICQ Сайт Skype ВКонтакте

#30 dyvniy » Ср, 9 января 2019, 10:34:52

Почитать.
Не понравятся - удалить ссылку,
или заменить на понравившиеся)
http://www.leningrad.su/makod/texts/k116_competition.htm

Гуси прикольны
https://gamedev.ru/community/pd/articles/?id=7652
Хоть я тоже не люблю эзотериков)
Изображение


Название раздела: Здоровье
Описание: Чем больше ты проживёшь, тем больше успеешь сделать. При одинаковом качестве жизни, её количество решает. До сингулярности надо дожить, чтоб уйти в бессмертие.

Быстрый ответ


Введите код в точности так, как вы его видите. Регистр символов не имеет значения.
Код подтверждения
:) ;) :hihi: :P :hah: :haha: :angel: :( :st: :_( :cool: 8-| :beee: :ham: :rrr: :grr: :* :secret: :stupid: :music: Ещё смайлики…
   

Вернуться в «Здоровье»

Кто сейчас на форуме (по активности за 15 минут)

Сейчас этот раздел просматривают: 8 гостей